ОДНАЖДЫ НА ОХОТЕ

«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»

Традиционно считается, что настоящий мужчина обязан иметь несколько увлечений. В пятерку лидеров принято включать: рыбалку, охоту, оружие, игру в шахматы и спорт. Мой отец не был исключением и с упоением придавался этим занятиям. После окончания школы он отучился на сварщика, отслужил в армии положенный срок, устроился работать в местный комбинат строительных материалов, где получил приличный оклад и стал завидным женихом. В местном ателье он познакомился с будущей женой, всегда зарабатывал неплохие деньги, звезд с неба не хватал, но после моего рождения мечтал, чтобы его единственный сын получил высшее образование и непременно стал «большой шишкой». Духовно мы не были близки, никогда не говорили откровенно на темы, волнующие мою душу, однако с детства занимались шахматами и легкой атлетикой, которые меня порядком утомляли. Отец заставлял меня запоминать виды оружия и рыболовных снастей. Лишь спустя много лет я осознал, что многое умел и знал именно благодаря настойчивости отца.

В спорте я не достиг особенных высот, однако стал выносливым и поджарым юношей. Шахматы не принесли мне горы кубков, но сосредоточенность и усидчивость, которые необходимы для этой игры, помогли мне успешно учиться в школе. Умение разбираться в оружии производило впечатление на девчонок. К рыбалке я был равнодушен, но иногда искренне радовался, когда, обкусанный кровожадными комарами, после нескольких часов бесполезного наблюдения за водной гладью ловил добычу на свою удочку. Только охота стала настоящим испытанием для моей юношеской души, оставив в памяти лишь чудовищные воспоминания о ней.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, отец объявил, что решил научить меня настоящей мужской забаве. Мама давно перестала вмешиваться в воспитательный процесс, поэтому для неё эта информация стала обычным сигналом для сбора нуждой одежды и припасов. К этому мероприятию готовились загодя. Друзья отца созванивались по несколько раз в день, чтобы уточнить содержимое своих рюкзаков, состояние ружей и наличие боеприпасов, перечень продуктов и объём горячительных напитков. Дядя Гена и дядя Юра вместе с отцом много лет трудились в одной бригаде. Они знали меня с рождения и немного завидовали другу за возможность воспитать в доме настоящего мужика, поскольку в их квартирах жили только представительницы прекрасного, но противоположного пола.

Всю дорогу к месту охоты друзья отца говорили о будущей добыче. Я не сразу понял, что речь шла о зайцах, так называемых «косых», но принялся внимательно слушать все особенности азартной ловли этих животных. Обладая прекрасным слухом и мощными задними лапами, зайцы в случае угрозы легко и быстро скрывались из виду.

Готовить диких зайцев жены охотников не любили – слишком много хлопот они доставляли, а кушать в них было нечего. Худое тельце животного обладало жестким и жилистым мясом, поэтому мужчины бросали жребий, кому достанутся трофеи охотников. В этот раз добыча должна была попасть в руки семьи дяди Юры. Однако мужчин не интересовала добыча в качестве еды, они хотели проявить смекалку и выносливость, чтобы доказать собственную силу и поймать этих хитрецов.

Потом между мужчинами начался спор, какую применить тактику на охоте. Засыпая в машине, я с трудом улавливал разницу между поиском следов, изучением местности, где проживают зайцы, и обустройством засады. УАЗик, в котором тряслась наша компания, ехал по дороге словно по рельсам. Первые заморозки сковали окна машины изморозью, через которую ничего не было видно. На часах было четыре утра, мне хотелось вернуться в теплую постель, закутаться в пуховое одеяло, только бы не тащиться в остывший осенний лес в поисках хитрой и пронырливой добычи. Но в тот день моему желанию не суждено было исполниться.

Спустя полтора часа жуткой дороги мы свернули на проселочную тропу, проехали еще около получаса и остановились. На улице было морозно и темно, деревья стояли в инее и от октябрьского холода словно звенели. Земля, прикрытая свежим небольшим слоем снега, вызвала бурю эмоций у мужчин, которые в унисон радовались удачным условиям для охоты, поскольку заячьи следы должны были быть видны словно на ладони.

Охотники, не сговариваясь, стали устанавливать палатку и готовиться к походу. «Наступление» было решено начать с первыми лучами солнца. Мне выдали ружье, проследили, чтобы я правильно его зарядил. Учитывая многолетние навыки обращения с оружием, это задание далось мне легко. Первые лучи солнца стали командой «на старт». Взволнованные и возбужденные охотники отправились на поиски добычи. Несколько часов мы бесполезно бродили по полям, пока отец не обнаружил запутанные следы зайца. Он ликовал, словно победитель, которому вручили долгожданный кубок, и в одночасье превратился в сосредоточенного гончего пса, готового зубами схватить свою жертву. Несчастное животное попыталось скрыться, но отец метко стрелял. Среди утренней осенней лесной тишины я вдруг услышал крик и плач маленького ребенка. Вначале я перепугался, но подоспевшие друзья отца объяснили, что так кричит раненый, но еще не убитый заяц. Чтобы закончить его мучения, животное нужно было добить. Эту миссию поручили мне.

Я подошел к перепуганному, залитому кровью животному и увидел слезы в его глазах. Мне нужно было избавить «косого» от мучений, я сделал глубокий вздох и выстрелил. Мужчины радостно улюлюкали и поздравляли меня с первым поступком настоящего мужчины, но вместо гордости я испытал презрение к себе за убийство беспомощного животного. В тот день нам больше не везло. Спустя несколько часов мы вернулись к палатке, где мужчины принялись отмечать мой первый выстрел. За столом охотники пытались подбодрить меня давними историями из сельской жизни, где домашняя скотина содержалась для дальнейшего употребления в пищу, а охота на зверя нужна была для выживания, но вместо поддержания диалога я замкнулся и не проронил ни единого слова. В моих ушах звучал почти человеческий крик боли и страха затравленного зайца, с которым я так беспощадно расправился.

Следующий день не принес охотникам трофеев, чему я был несказанно рад. Мы собрали импровизированный лагерь и отправились домой. Всю дорогу обратно я прятал слезы, чтобы не разочаровывать отца, и пообещал себе никогда не охотиться ради забавы.

Мама, увидев мой измученный вид, расспрашивать ни о чём не стала, но заступилась за меня, когда спустя полгода я наотрез отказался ехать с отцом на охоту. Он несколько раз пытался поведать обо всех прелестях добычи диких уток, но, услышав мой зарок, отступил и предлагал составить ему компанию только на рыбалке.

После окончания школы я поступил в институт, чтобы стать маркетологом. Моя будущая профессия родителям была не понятна, но сама мысль, что в семье сварщика и закройщицы ателье появится дипломированный специалист, вызывала у них невероятную гордость. Всё новое, чему меня учили специалисты нашего вуза, давалось мне легко. К третьему курсу я успешно прошел дополнительную подготовку, обучился компьютерным программам, созданным для рекламной деятельности, и вскоре получил приглашение на работу в компанию по «раскрутке» товаров и услуг. Наша молодая, энергичная команда быстро заняла свою нишу на рынке. Мы брались за любые заказы. Нашими услугами пользовались рестораны и обычные пельменные, «челноки», желающие поскорее растолкать товар, и новомодные бутики с косметикой. Когда компания достигла успеха, к нам обратился очень влиятельный и богатый человек для необычного заказа, который поручили мне.

Прохор Петрович в советское время был заведующим производственной базы, имел огромные связи, смог приватизировать складские помещения и организовать в них продажу строительных материалов. Спустя несколько лет процветающего бизнеса он оттяпал заброшенные земли в разных частях города и промышленной зоне, захватил бесхозный карьер по добыче песка, за бесценок выкупил тяжелую технику и стал монополистом по строительству дорог в нашем регионе. Амбициозность этого богатого человека не давала ему покоя, желание безграничной власти совсем лишило сна, поэтому он решил подключить молодую команду творческих людей, чтобы показать всему региону плоды своего труда, дающие право стать руководителем области.

Знакомство с этим человеком произвело на меня удручающее впечатление. Прохор Петрович говорил протяжно и очень надменно. В своём кабинете долго и уныло хвастался трофеями, полученными на охоте в разных частях планеты, коллекцией роскошных кинжалов и ножей, приобретенных у златоустовских мастеров и гениев кубачинского серебра, упивался рассказом о нефритовых шахматах, полученных в дар от китайского ювелира. Лишь одна мысль примеряла мою душу с этим чванливым богатеем – предвкушение гонорара за работу, который должен был освободить меня от долгов за недавно купленную квартиру. Оставалось только набраться терпения и поскорее выполнить заказ.

Однако я столкнулся с непосильной задачей. Каждое слово лозунга предвыборной кампании заказчика подвергалось критике, не говоря о фотографиях и цвете баннеров на рекламных проспектах. Любые творческие идеи искоренялись до основания. Прохор Петрович был недоволен абсолютно всем, даже собственной биографией, которую сам надиктовал мне при встрече. Переговорив с коллегами, я решил отказаться от заказа, как вдруг мой мучитель объявил, что примет концепцию его «раскрутки», но только после охоты на лося, которую он организовал для нашей фирмы.

Я находился в отчаянии, ведь мне пришлось несколько месяцев с утра до ночи писать и рисовать его буклеты и баннеры, ездить на все склады и карьер, чтобы познакомиться с сотрудниками этого невыносимого человека, перечитывать многочисленные контракты, писать аналитические записки, связанные с достижениями его организаций. Однако теперь мой гонорар зависел от того, смогу я нарушить свой зарок или нет.

С той злополучной охоты прошло около пятнадцати лет. За это время я возмужал и повидал всякое на своём пути, но только воспоминания о том несчастном зайце до сих пор вызывали ощущение комка, подступившего к горлу. На следующее утро я позвонил Прохору Петровичу и заявил об отказе ехать на охоту и требовал полного расчета по всем оговоренным ранее обязательствам.

Мой собеседник немного помолчал, потом назвал меня трусом и отказался платить за работу. Я был взбешен поведением этого зазнавшегося морального урода и предложил генеральному директору взыскать положенную сумму в судебном порядке, но тот лукаво прятал глаза и объяснил, что с такими влиятельными людьми спорить, а тем более судиться запрещено. Хитрый начальник просил меня успокоиться и отдать все материалы по заказу для повторных переговоров с заказчиком.

Спустя несколько дней город был завешен рекламными баннерами и засыпан листовками Прохора Петровича, выполненными по моим эскизам. Я понял, что начальник смог получить от заказчика деньги, и отправился в офис за причитающимся гонораром. Генеральный директор отнекиваться не стал, но сообщил, что по требованию заказчика выплатил премию участникам охоты, от которой я отказался. Спустя несколько дней шеф приехал к офису на роскошной машине, коллеги обзавелись новой оргтехникой. Тот, кто купил самый современный ноутбук, особенно упоенно рассказал детали охоты и погони за лосем, возбудившей в душах охотников животный азарт.

После шестичасового преследования коллеги настигли животное. Тот, услышав шаги преследователей, поднял голову. Между его ветвистых рогов вдруг очутилось солнце, придавая грациозному животному сказочный вид. Все вдруг затаили дыхание и не смогли пошевелиться, только Прохор Петрович выпустил пулю из своего дорого ружья, инкрустированного золотом, и сразил животное наповал. В лесу наступила гробовая тишина, лишь победитель ликовал и радовался своему успеху. На пышном застолье «хозяин мира» объяснил присутствующим правила своего успеха, состоящие из необходимости брать всё, что плохо лежало, и наказывать трусов и лохов. Коллеги с ним спорить не стали и без зазрения совести взяли деньги за работу, выполненную мной.

Предательство людей, которые казались мне друзьями, я не смог простить, уволился и почти сразу получил предложение работать в новой типографии. Во избежание прежних ошибок всю работу фиксировал в документах, за проекты требовал стопроцентный аванс, с коллегами держался на расстоянии, но не смог пройти мимо прекрасной художницы-оформителя Софии, мгновенно вскружившей мою голову. Я тонул в её темно-синих глазах и понимал, что впервые в жизни влюбился по-настоящему. Почувствовав взаимный интерес, я стал действовать и вскоре завоевал сердце прекрасной девушки.

Спустя несколько месяцев после той самой охоты, на которую я не поехал, в прессе появилась информация, что Прохор Петрович умер от сердечного приступа. Вскоре я узнал, что компания, где я раньше работал, развалилась. Генеральный директор, взяв большую сумму денег в кредит, был найден в офисе без признаков жизни, оставив бывших коллег без зарплаты, арендаторов – без платежей, а государство без налогов. Убийство «сказочного лося» не имело никакого отношения к череде роковых событий, случившихся с участниками беспощадной расправы над животным, каждый из них получил по заслугам за свою подлость и предательство. Однако я до сих пор убежден, что в современном мире, переполненном разнообразной едой на любовь вкус, варварская охота на диких животных ради забавы не может принести удачу.

Мне пришлось много трудиться, чтобы освободиться от долгов, но я не пожалел, что ради денег не нарушил слово, данное себе однажды на охоте.

Заядлые охотники, которые встречались на моём пути, эту теорию не признают. Они рассказывают о своей счастливой жизни и называют такую философию атрофией истинно мужских инстинктов. С ними я не спорю, но до сих пор уверен, что до конца своих дней не буду охотиться на животных ради развлечения. Надеюсь, этого не придется делать и для того, чтобы прокормить свою семью…

Ариша ЗИМА,
член Союза писателей России