(Продолжение. Начало «В» от 15.02.2023, от 15.03.2023, от 29.03.2023, от 19.04.2023, от 26.04.2023, от 03.05.2023, от 07.06.2023, от 21.06.2023, от 05.07.2023)

Газета «Вести» продолжает новую рубрику «Великие писатели Отечества». Нашим читателям мы предлагаем ознакомиться с краткой биографией людей, которые существенно повлияли на мировоззрение россиян, воспитание в них чувства прекрасного, сделали русский язык великим и могучим. При этом не будем забывать, что некоторые из них стали предвестниками трех революций в Российской империи, приблизив смутные времена с кровавой круговертью. Великие писатели Отечества составляют часть нашей истории и заслуживают того, чтобы их творчество знали и помнили.

Материалы печатаются по книге «Сто великих писателей», авторы Любовь Калюжная и Геннадий Иванов, издательство «Вече», 2002 год, а также иным источникам.

Афанасий Афанасьевич Фет

(1820–1892)

На протяжении почти ста лет – половина XIX века и первая половина XX – вокруг творчества Афанасия Афанасьевича Фета шли нешуточные бои. Если одни видели в нём великого лирика и удивлялись, как Лев Толстой: «И откуда у этого… офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов…», то другие, как, например, Салтыков-Щедрин, видели поэтический мир Фета «тесным, однообразным и ограниченным». Михаил Евграфович даже написал, что «слабое присутствие сознания составляет отличительный признак этого полудетского миросозерцания».

Демократы XIX века и большевики XX числили Фета во второстепенных поэтах, потому что, мол, он не общественно значимый поэт, нет у него песен протеста и революционного настроя. Отвечая на такие нападки, Достоевский в свое время написал знаменитую статью «Г. – бов и вопрос об искусстве». Он отвечал Н. А. Добролюбову, возглавившему в то время критику и идеологию журнала «Современник» и называвшего «бесполезным» искусство, подобное поэзии Фета.

Достоевский приводит такой пример: «Положим, что мы переносимся в восемнадцатое столетие, именно в день лиссабонского землетрясения. Половина жителей в Лиссабоне погибает; дома разваливаются и проваливаются; имущество гибнет; всякий из оставшихся в живых что-нибудь потерял – или имение, или семью. Жители толкаются по улицам в отчаянии, пораженные, обезумевшие от ужаса. В Лиссабоне живет в это время какой-нибудь известный португальский поэт. На другой день утром выходит номер лиссабонского «Меркурия» (тогда все издавалось в «Меркурии»). Номер журнала, появившегося в такую минуту, возбуждает даже некоторое любопытство в несчастных лиссабонцах, несмотря на то, что им в эту минуту не до журналов; надеются, что номер вышел нарочно, чтоб дать некоторые сведения, сообщить некоторые известия о погибших, о пропавших без вести и проч. и проч. И вдруг – на самом видном месте листа бросается всем в глаза что-нибудь вроде следующего:

Шепот, робкое дыханье,

   Трели соловья,

Серебро и колыханье

   Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

   Тени без конца.

Ряд волшебных изменений

   Милого лица.

В дымных тучках пурпур розы,

   Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

   И заря, заря!..

Да еще мало того: тут же, в виде послесловия к поэмке, приложено в прозе всем известное поэтическое правило, что тот не поэт, кто не в состоянии выскочить вниз головой из четвертого этажа (для каких причин? – я до сих пор этого не понимаю; но уж пусть это непременно надо, чтоб быть поэтом; не хочу спорить). Не знаю наверно, как приняли бы свой «Меркурий» лиссабонцы, но, мне кажется, они тут же казнили бы всенародно, на площади своего знаменитого поэта, и вовсе не за то, что он написал стихотворение без глагола, а потому, что вместо трелей соловья накануне слышались под землей такие трели, а колыханье ручья появилось в минуту такого колыхания целого города, что у бедных лиссабонцев не только не осталось охоты наблюдать –

В дымных тучках пурпур розы

или

Отблеск янтаря,

но даже показался слишком оскорбительным и небратским поступок поэта, воспевающего такие забавные вещи в такую минуту их жизни. Разумеется, казнив своего поэта (тоже очень небратски), они… через тридцать, через пятьдесят лет поставили бы ему на площади памятник за его удивительные стихи вообще, а вместе с тем и за «пурпур розы» в частности».

Фет всегда был, как нынче говорят, знаковой фигурой. Поэтому для выражения своей мысли Достоевский взял лирическое стихотворение Фета, доказывая, что искусство самоценно само по себе, без прикладного значения, что «польза» уже в том, что оно настоящее искусство.

Такие споры дошли и до нашего времени, но поэзия Фета теперь уже, кажется, стоит незыблемо на самой вершине поэтического Олимпа. Последняя волна занижения достоинств этого поэта накатилась в 1970-е годы, когда несколько крупных современных поэтов (Владимир Соколов, Николай Рубцов, Анатолий Передреев и другие) ярко заявили, что они опираются на традиции поэтической культуры Фета. Тогда в ответ на это Евтушенко обозвал их всех «фетятами». Но это уже ничего не значило. Все понимали уже, что такое Фет и что такое Евтушенко.

А Фет – это (еще процитируем Достоевского) «стихи, полные такой страстной жизненности, такой тоски, такого значения, что мы ничего не знаем более сильного, более жизненного во всей нашей русской поэзии». Вот к вопросу о «чистом искусстве», о «пользе и тому подобном».

Учись у них – у дуба, у березы.

Кругом зима. Жестокая пора!

Напрасные на них застыли слезы,

И треснула, сжимаяся, кора.

 

Всё злей метель и с каждою минутой

Сердито рвет последние листы,

И за сердце хватает холод лютый;

Они стоят, молчат; молчи и ты!

 

Но верь весне. Её промчится гений,

Опять теплом и жизнию дыша.

Для ясных дней, для новых откровений

Переболит скорбящая душа.

Сколько жизненной силы в этом стихотворении, какое оно свежее, музыкальное.

Надо сказать, что основная отличительная черта поэтической культуры Фета – это именно музыкальность. Сам поэт о своём творчестве писал: «Чайковский тысячу раз прав, так как меня всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную область музыки, в которую я уходил, насколько хватало сил моих». Поэтому на многие его стихи композиторы написали романсы, а «На заре ты её не буди…» стала просто народной песней:

На заре ты её не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка её горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты её, не буди…
На заре она сладко так спит!

1842 г.

Фет говорил: «Что не выскажешь словами, – / Звуком на душу навей…» Приведем короткое стихотворение, в котором именно навеяно поэтическое состояние. Восемь строк, но за ними видна вся Россия:

Чудная картина,

Как ты мне родна:

Белая равнина,

Полная луна.

 

Свет небес высоких,

И блестящий снег,

И саней далеких

Одинокий бег.

1841 г.

Фета упрекали в уходе от гражданских и патриотических тем «в мир интимных душевных переживаний». Упрекали необоснованно. Вот приведенное стихотворение, безусловно, относится к патриотической лирике в её самом высоком выражении. Фет вообще был страстным патриотом. И его сдержанная, но мощная патриотическая стихия ощутима в стихах «Я вдаль иду моей дорогой…», «Одинокий дуб», «Теплый ветер тихо веет…», «Под небом Франции», «Ответ Тургеневу», «Даки»…

Я вдаль иду моей дорогой…

Я вдаль иду моей дорогой
И уведу с собою вдаль
С моей сердечною тревогой
Мою сердечную печаль.

Она-то доброй проводницей
Со мною об руку идет
И перелетной, вольной птицей
Мне песни новые поет.

Ведет ли путь мой горной цепью
Под ризой близких облаков,
Иль в дальний край широкой степью,
Иль под гостеприимный кров, –

Покорна сердца своеволью,
Везде, бродячая, вольна,
И запоет за хлебом-солью,
Как на степи, со мной она.

Спасибо ж тем, под чьим приютом
Мне было радостней, теплей,
Где время пил я по минутам
Из урны жизненной моей,

Где новой силой, новым жаром
Опять затрепетала грудь,
Где музе-страннице с гусляром
Нетруден показался путь.

Апрель 1845 г.

Афанасий Афанасьевич родился в имении Новоселки Мценского уезда Орловской губернии. Был внебрачным сыном помещика Шеншина, а фамилию свою получил от матери Шарлотты Фет, одновременно с этим утратив права на дворянство. Многие годы потом он будет добиваться потомственного дворянского звания, через службу в армии, добьется и получит дворянскую фамилию Шеншин. Но в литературе навсегда останется как Фет.

Учился он на словесном факультете Московского университета, здесь сблизился с будущим поэтом и критиком Аполлоном Григорьевым. Еще студентом Афанасий издал свою первую книгу «Лирический Пантеон». В армии он служил с 1845 по 1858 год, служил в кавалерийских войсках, в полку тяжелой артиллерии, в гвардейском уланском полку. После службы он приобрел много земли и стал помещиком.

В 1857 году Фет женился. Но этому предшествовала трагическая любовь, которая на всю жизнь оставила след в сердце поэта. Во время армейской службы на Украине поэт познакомился с Марией Лазич. Это была высокообразованная девушка, талантливая музыкантша, чья игра вызвала восхищение у гастролировавшего тогда на Украине Ференца Листа. Она была страстной поклонницей поэзии Фета и полюбила его самозабвенно. Но Фет не решился жениться на этой девушке, потому что тогда не имел возможности содержать семью. И так получилось, что Мария Лазич в этот момент трагически погибла – загорелось платье от упавшей свечи… Умирала она в жутких муках. Говорили о самоубийстве из-за «расчетливости» Фета. Так это или нет – точно не известно, но Фет потом всю жизнь в стихах возвращался к образу этой девушки. Прочтите, например, «Долго снились мне вопли рыданий твоих…»:

Долго снились мне вопли рыданий твоих, –

То был голос обиды, бессилия плач;

Долго, долго мне снился тот радостный миг,

Как тебя умолил я – несчастный палач.

 

Проходили года, мы умели любить,

Расцветала улыбка, грустила печаль;

Проносились года, – и пришлось уходить:

Уносило меня в неизвестную даль.

 

Подала ты мне руку, спросила: «Идешь?»

Чуть в глазах я заметил две капельки слез;

Эти искры в глазах и холодную дрожь

Я в бессонные ночи навек перенес.

1886 г.

Фет женился через семь лет после этой трагедии на сестре своего приятеля – видного критика и писателя Василия Боткина.

Женившись, Фет целиком ушел в хозяйство и даже, надо сказать, стал образцовым помещиком. Прибыль у него в хозяйстве всё время росла. Жил он почти безвыездно в мценской Степановке. Менее чем в 100 километрах находилась Ясная Поляна. Фет был ближайшим другом Льва Толстого, они ездили друг к другу, дружили семьями, переписывались.

Стихи он писал до самой глубокой старости. В 1880 году издал серию небольших сборников стихотворений – почти исключительно новых – под названием «Вечерние огни». Книжки эти выходили тиражом всего по несколько сот экземпляров и всё же не были распроданы. Кумиром любителей поэзии был тогда Надсон, книги его шли нарасхват. Зато минули десятилетия, и «Вечерние огни» стали переиздаваться уже в наше время миллионными тиражами, а где Надсон, кого он интересует всерьез? Вот такие бывают зигзаги в поэтических судьбах.

В старости Фет нередко говорил жене: «Ты никогда не увидишь, как я умру». 21 ноября (3 декабря) 1892 года он нашел предлог, чтобы отослать из дома жену, позвал секретаря и продиктовал: «Не понимаю сознательно приумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному». Подписав эту записку, Фет схватил стальной стилет, служивший для разрезания бумаг… Секретарь, поранив себе руку, вырвала стилет. Тогда Фет побежал в столовую, схватился за дверцу ящика, где хранились ножи, но упал и умер… смерть его как бы была и не была самоубийством. Есть в ней нечто общее с гибелью Марии Лазич: было или не было?..

Как поэт Фет, конечно, будет проходить легко из столетия в столетие – красота и глубина его поэзии неисчерпаемы. Иногда он бывает и провидцем. Фет написал сонет на открытие памятника Пушкину в Москве. Прочтем его и удивимся, как много в нём и о нашем времени.

К памятнику Пушкина

(Сонет)

Исполнилось твое пророческое слово,

Наш старый стыд взглянул на бронзовый твой лик,

И легче дышится, и мы дерзаем снова

Всемирно возгласить: ты гений, ты велик!

Но, зритель ангелов, глас чистого, святого,

Свободы и любви живительный родник,

Заслыша нашу речь, наш вавилонский крик,

Что в них нашел бы ты заветного, родного?

На этом торжище, где гам и теснота,

Где здравый русский смысл примолк, как сирота,

Всех громогласный тать, убийца и безбожник,

Кому ночной горшок всех помыслов предел,

Кто плюет на алтарь, где твой огонь горел,

Толкать дерзая твой незыблемый треножник!

1880 г.

10 интересных фактов из биографии Фета и его трагической судьбе

Афанасий Афанасьевич Фет – известный русский поэт-лирик. Его творчество популярно не только среди любителей поэзии, на основе его стихов создано немало романсов.

Сейчас произведения поэта оцениваются высоко, их считают вершиной русский лирики, но так было не всегда. При жизни Афанасий Афанасьевич не смог насладиться признанием. Жизнь этого человека была полна трудностей, неудачи словно преследовали Фета с самого детства. Он искал успокоения в творчестве. Его стихи пронизаны оптимизмом. Кстати, это отличный способ поднять настроение. Поэт видел положительные стороны во всем: красота природы, женская привлекательность, чувства, эмоции, мечты и воспоминания.

Имел фамилию Шеншин

Фет родился в богатой семье. Его отец Афанасий Неофитович относился к помещичьему роду Шеншиных, которые владели большей частью Мценского уезда. Мать – немка Шарлотта-Елизавета Фет. Шеншин познакомился с ней в Германии, вспыхнули чувства. Афанасия Неофитовича не смутил тот факт, что она уже побывала замужем. Он принял и её дочь от первого брака. Влюбленные поженились в Германии. Вскоре у них родился сын – Афанасий. До 14 лет он носил фамилию отца – Шеншин.

Лишился титула дворянина

Когда юный Фет достиг 14-летия, выяснилось, что брак между Афанасием и Шарлоттой был заключен после его рождения. Это противоречило правилам православной церкви. Церемония, проведенная в Германии, в России вовсе не имела никакой силы. Брак признали неофициальным, подростка лишили дворянского титула, наследства и фамилии. Юный Афанасий был записан на первого мужа матери Иоганна Фёта. Эти события оказали большое влияние на личность поэта. У него появилась цель – снова стать дворянином. Для этого Фету пришлось много работать, получив образование, он принялся «ревностно служить».

Интересный факт: по некоторым данным, настоящим отцом поэта был не Шеншин Афанасий, а Иоганн Фёт. Роман между Шарлоттой и русским помещиком вспыхнул, когда она ждала второго ребенка. Влюбленные тайно бежали из Германии.

Окончил историко-филологический факультет Московского университета

Фет лишился всего. Его отец не стал предпринимать никаких активных действий, хотя мог кое-что сделать для сына. Он мог надеяться только на себя. Первым делом юноша решил получить достойное образование. Пока Фет был маленький, учился дома. Потом два года обучался в Германии в частном пансионе, еще два в России, в заведении Михаила Погодина. В 18 лет он поступил на юридический факультет Московского университета. В это время он написал свои первые стихи и понял, что выбрал не то направление. Фет перевелся на историко-филологический факультет, который с успехом закончил в 1844 году.

Страдал депрессивными расстройствами

Мать Фета имела некоторые психологические проблемы, она регулярно страдала меланхолическим настроениями. Есть данные о том, что с психикой родственников тоже было не всё в порядке. Сестра и братья были подвержены приступам безумия. Сам Фет страдал депрессивными расстройствами, особенно в студенческие годы. Он не знал, для чего живет, его всё утомляло. Резкие перепады настроения, продолжительная депрессия сопровождали его всю жизнь. По умению «хандрить» Фету не было равных. Кроме того, он очень боялся психических заболеваний. Это стало его фобией, навязчивой идеей. Он не хотел попасть в клинику для душевнобольных. Судя по всему, эти страхи не были безосновательны, многие его родственники побывали там в качестве пациентов.

Был близким другом Льва Толстого

Афанасий Афанасьевич дружил со Львом Николаевичем. Их интересы и мировоззрения совпадали, в лице друг друга они нашли единомышленников. Творческие люди, они не хотели мириться с происходящим. Им не нравилась действительность, то время, в котором было суждено родиться.

Женился по расчету

Фет переживал не лучшие времена: проблемы с деньгами, отсутствие титула, несчастная любовь. Видимо, он был прагматичным человеком и быстро нашел выход из положения – жениться по расчету. Его избранницей стала сестра литературного критика. Мария Петровна Боткина имела непривлекательную внешность и по меркам того времени была стара для супружества. Афанасий Афанасьевич не стал придавать значение таким мелочам, выгодное приданое интересовало его гораздо больше. Мария Петровна дала согласие, вскоре они обвенчались. Это была прекрасная партия для Фета, и не только из-за денег. Спокойная рассудительная женщина была влюблена в другого мужчину, но дала шанс своему «поклоннику». Так соединились два разбитых сердца. О пылких чувствах говорить не приходилось, но их отношения были полны гармонии. Мария была верной подругой и хорошей хозяйкой. Именно такая женщина нужна была Фету.

Не имел детей

У Афанасия Афанасьевича и Марии Петровны не было детей. Боткиной на момент заключения брака было 28 лет, возможно, причина в этом. В то время её считали старой, а медицина была совершенно на другом уровне. По некоторым данным, у Марии Петровны был сын от прежнего возлюбленного. Имела место трагическая любовная история, но информация не имеет официального подтверждения.

Открыл больницу для бедных крестьян

После свадьбы Фет купил большое имение и увлекся его обустройством. Он открыл больницу для бедных крестьян и конный завод. Многие расценивали этот поступок как предательство, измену литературе, но сам поэт так не считал. Он говорил о том, что его произведения никого не интересуют, поэтому лучше приносить людям практическую пользу. Став богатым человеком, Фет начал на регулярной основе заниматься благотворительностью, но даже это не приносило ему счастья. Афанасий Афанасьевич испытывал постоянное недовольство собой. Он мечтал о благополучии, но оказалось, что даже деньги не способны сделать человека по-настоящему счастливым.

Не дожил два дня до 72-летия

Перед смертью поэт сильно болел. Бронхит, воспаление легких, случались даже приступы удушья. В тот день поэт потребовал шампанского, между тем ему нельзя было употреблять спиртное. Неизвестно, что произошло, но Афанасий Афанасьевич попытался покончить с собой. Он резко встал с постели, схватил нож и упал. Сердечный приступ. На данный момент существует много версий, в большинстве из них фигурирует этот злосчастный напиток. Всё это не более чем выдумки. Организм Фета был обессилен долгой болезнью, он не дожил до своего 72-летия всего лишь 2 дня.

Источник: https://fishki.net/