«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»
(Продолжение. Начало «В» от 06.07.2022)
Жить с матерью под одной крышей я устал, смотреть на пепелище своего духовного пристанища больше не было сил, поэтому я, не раздумывая, забрал документы из педагогического училища и отправился в другой город, чтобы получить профессию пожарного. В училище уже знали мое имя, поскольку начальник пожарного отряда выполнил свое обещание и направил ходатайство о моем зачислении…
Учеба в пожарно-техническом училище была сложной, но она смогла наполнить мою жизнь новым смыслом. Мне повезло с преподавателями и однокурсниками. С ребятами мы стали настоящими друзьями, готовыми в нужную минуту подставить друг другу плечо. Моя выносливость и физическая сила позволяла выполнять все необходимые задания, сделав лидером в своем учебном классе. Тогда я впервые мысленно поблагодарил маму за то, что заставляла столько сил тратить на занятия спортом, не давала поблажек, сделав из меня дисциплинированного и очень ответственного человека. Она редко писала письма, никогда не интересовалась моими успехами, но после первого года обучения я всё равно осознал, что скучаю за ней. Наша первая встреча после долгой разлуки не была эмоциональной, но, увидев меня в форме курсанта, мама гордо отметила, что она мне к лицу.
За год моего отсутствия место, где когда-то стоял молитвенный дом, заросло высокой травой. Я посетил могилу отца Афанасия и порадовался красоте памятника, который установили прихожане. Положил цветы и решил посетить храм, который к тому времени уже достроили. Войдя вовнутрь, я удивился красоте его убранства, перекрестился и решил немного побыть среди икон и свечей. Иконостас очаровывал своей роскошью, изысканные фрески на стенах впечатляли талантливым исполнением. Всё вокруг пахло свежей краской и чистотой. Закрыв глаза, я поблагодарил Бога за помощь в учебе, стал молиться за здоровье мамы и упокой души отца Афанасия.
Вдруг тишину в храме нарушила крупная пожилая женщина, одетая в черный длинный балахон, которая в полный голос стала ругать девушку за то, что та заявилась в храм с накрашенными губами и в брюках. Девушка стала защищаться, говорить, будто не собиралась посетить храм, но вдруг захотела зайти и поставить свечки за души умерших родителей, но женщина не унималась. Она стала активно тушить огарки свечей в подсвечниках и громко выражаться о распущенности нынешней молодежи, потом женщина переключилась на парня, который сидел на лавочке у входа. Он объяснил, что перенес операцию на позвоночнике, поэтому долго не мог стоять на ногах и решил присесть, чтобы помолиться. Женщина стала кричать о греховных похождениях юношей, за которые все будут непременно наказаны. После череды слов проклятья женщина увидела, как в храм зашла молодая мамочка, на руках она несла девочку около двух лет и в игровой форме стала объяснять дочери про дом Бога и Христа. Служительница храма накинулась на мамочку с новой силой. Она потребовала надеть на голову ребенка платок. Женщина начала утверждать, что ношение платка всего лишь традиция и для маленькой девочки не является обязательным условием для посещения храма, но знаток устоев не унималась. Она кричала, обвиняла всех вокруг в безверии, когда на шум в храм вошел священнослужитель, замолчала. Подбежала к нему, стала целовать руку и просить благословения. Румяный полноватый мужчина в роскошной рясе неохотно протянул женщине руку, потом перекрестил её, посмотрел по сторонам и отправился в церковную лавку уточнить, как идет продажа свечей.
В храме снова наступила тишина, но мое желание молиться вдруг исчезло. Перед выходом я снова перекрестился, посмотрел на облик Спасителя и вышел, оставив за спиной возмущенную женщину, которая нашла новую «жертву» для своих нравоучений. Мне вновь стало одиноко и грустно. Я вспоминал отца Афанасия, который никогда не ругал прихожан, не позволял повышать голос в молитвенном доме, с огромным теплом рассказывал о религиозных традициях, объясняя их происхождение. В этой маленькой деревянной постройке с небольшим количеством икон мне было уютнее и теплее, чем в роскошном храме, наполненном дорогими окладами и сусальным золотом. В летние каникулы еще несколько раз я пытался посетить храм, чтобы избавиться от неприятных ощущений, но, кроме пустоты и горечи от бесконечных придирок местных служек, я ничего приобрести так и не смог. На службах они вели себя словно бесноватые, когда проводилось Таинство исповеди, вертелись рядом со священнослужителем, делая вид, будто убирали свечи, на самом деле подслушивали откровенные рассказы прихожан.
В конце лета состоялось официальное открытие храма. На него приехали священнослужители других регионов. У входа толпились люди, но я сумел рассмотреть красоту и роскошь одежды священников. Передо мной снова появился образ отца Афанасия, который всем сердцем противился излишеств в быту и одежде. Он всегда очень скромно одевался, ел простую пищу, все пожертвования тратил на нужды людей, которым помощь была необходима.
Солнечные лучи освещали золотые купола новенького храма. В открытые двери они падали на иконы, озаряя их своим светом. Прочитав несколько молитв, я перекрестился, но для себя решил, что в этот храм я больше не вернусь.
Следующие несколько лет обучения пролетели, словно на одном дыхании. Я усердно учился, успешно окончил училище и, по ходатайству всё того же начальника отряда пожарных нашего города, поступил в его распоряжение. Через год мне предоставили служебную квартиру, через два предложили закончить профильное высшее учебное заведение, чтобы получить достойное звание и должность. Я не планировал на работе стать большим начальником, просто трудился, чтобы помогать людям, спасать их имущество и жизни от природной стихии или собственной глупости, но всё равно получил высшее образование и офицерское звание. На работе мне часто приходилось рисковать своим здоровьем, но обожженные руки и лицо переставали болеть только от мысли, что я занимался благородным делом.
Иногда наша помощь приходила поздно, такие выезды тяжелым бременем ложились на мое сердце. Я понимал, что не в силах спасти весь мир, думал над словами отца Афанасия про судьбу человека, однако смерть посторонних людей всегда вызывала тяжелые мысли в голове. Мои коллеги, испытывая подобные ощущения, нередко после таких потрясений выпивали, чтобы забыться, но спасание моей души было только в молитвах, которые я читал дома. В храм я больше не ходил.
Когда мне исполнилось двадцать восемь лет, мама неожиданно заболела и вскоре умерла, сохранив тайну моего появления на свет. Мы так и не стали близкими людьми, но, провожая её в последний путь, я испытывал горечь потери. Мне было жалко эту странную холодную и неразвитую женщину. Свою личную жизнь она так и не смогла построить, единственного сына держала на расстоянии вытянутой руки, учиться не хотела, карьеру не сделала. На похороны пришли несколько неизвестных мне женщин и наша соседка бабушка Нора, которая очень постарела, но держалась бодрячком. Когда все процедуры были завершены, я взял под руку соседку и предложил проводить её. Бабушка обняла меня своими худенькими старенькими ручками и попросила, прежде чем вернуться домой, сводить на могилу к отцу Афанасию.
Памятник на могиле не потерял своей красоты. Мы немного постояли у могилы, повспоминали этого светлого человека и отправились по домам. По дороге поговорили о жизни. Бабушка Нора была обеспокоена моей холостой судьбой, утверждала, что мне непременно нужно жениться, но я только отнекивался в ответ. За время службы я пытался построить отношения несколько раз, даже делал предложение стать моей женой одной миловидной девушке. Но род моих занятий ими отвергался, они требовали, чтобы я перевелся для работы с бумагами в кабинетах. Мне настолько надоели эти истеричные ультиматумы, что я перестал искать свою половину, а естественные физиологические потребности удовлетворял с женщинами, которые не нуждались в браке или серьезных отношениях. Бабушка Нора не унималась, стала цитировать мудрые слова и поговорки про важность брака и продолжение рода. Чтобы закончить этот назойливый спор, я дал обещание подумать над её словами. Перед расставанием бабушка Нора сказала, что на месте молитвенного дома какой-то молодой священник решил поставить небольшую церковь, он получил благословение и теперь собирает деньги на её строительство. Удрученный горем, я не придал значения её последней фразе.
После смерти мамы я раздал её вещи соседям, а квартиру продал. В ней жить я вовсе не хотел: слишком много печальных воспоминаний хранил этот неуютный дом. Взял в банке небольшой кредит и купил себе жилье. Я всё чаще стал вспоминать слова бабушки Норы, иногда мечтал о своей семье, любви и детях, но, просыпаясь утром на службу, понимал, что так и останусь холостяком.
Однажды во время моего дежурства к нам поступил экстренный вызов. В трубку телефона плакала женщина. Она умоляла спасти её дочь. Пятилетняя девочка, гуляя во дворе, решила спасти котенка, который жалобно мяукал на дереве. Бесстрашная девчушка доползла почти до верхушки здоровенного тополя. Она попыталась взять котенка на руки, но тот проскочил по её спине и спрыгнул на землю, оставив спасительницу одну. Самостоятельно спуститься она боялась, обняла дерево и тихонько плакала до тех пор, пока её не хватилась мама. Мы с коллегами ко всем вызовам относились очень ответственно, но когда речь шла о спасении детей, реагировали молниеносно.
Прибыв по адресу, мы увидели многолюдей, которые с разных сторон держали развернутые огромные пледы. Вокруг дерева бегала молодая женщина и просила ребенка не разжимать руки. Я поднял голову и удивился, как малышка смогла забраться на такой огромный тополь. Пожарная лестница доставила меня до спасительницы кота, которая от усталости и страха была бледненькой и молчаливой. Протянув руки, я сказал, что пришел её спасти. Девочка внимательно посмотрела не меня и спросила: «Мы не умрем?» «Конечно, нет», –ответил я. Малышка потянулась ко мне, я крепко обнял ребенка и дал команду спускать лестницу, но металлическая конструкция стала издавать странные звуки и начала качаться. Люди на земле закричали от неожиданности и страха, только мы с девчушкой не теряли самообладание. Я сказал, чтобы она ничего не боялась, потому что я самый сильный на свете. Она посмотрела на меня и ответила, что совсем не боится. Я медленно спустился и через мгновение поставил малышку на землю. Соседи встречали меня словно героя. Мама девочки, рыдая от радости, кинулась в мои объятия и стала осыпать поцелуями, что удивило и одновременно взволновало меня. Эта смена закончилась без происшествий в приподнятом настроении.
Через несколько дней я почему-то захотел навестить спасительницу кошек. Никогда прежде я не встречался с людьми, которым помогал, но она напомнила мне ту девочку из парка аттракционов, которую я спас больше пятнадцати лет назад. Я взял у дежурного адрес вызова и отправился навестить своих новых знакомых. По дороге я купил торт, но никак не мог придумать с чего начать разговор. Кроме того, женщина могла быть замужем и мой визит неправильно истолковать. Я немного походил около того самого огромного дерева и решил вернуться домой, но меня вдруг окликнул приятный женский голос. Обернувшись, я увидел своих новых знакомых. Мы поздоровались и представились друг другу. Маму звали Юлией Ивановной, девчушку – Марусей. Хрупкая молодая женщина снова стала благодарить меня за спасение дочери, стала извиняться за эмоциональный порыв и предложила вместе попить чаю.
В уютной квартире ощущалось отсутствие мужчины. Всюду висели удлинители, «на соплях» болтались розетки, гардины для штор лежали на полу, в серванте красовались фотографии женских лиц. Мысленно я выдохнул, мне почему-то было приятно осознавать, что Юлия Ивановна была не замужем. Меня пригласили на кухню и угостили вкусным чаем. Маруся рассказала, что давно мечтала о котенке, но мама категорически сопротивлялась появлению в квартире домашнего питомца, поэтому девчушка решила посвятить себя спасению котов. Маленькая болтушка поведала, что ходила утром с мамой в храм помолиться за мое здоровье. Она показала крестик, который висел у неё на шее, объяснила, что недавно покрестилась и знает наизусть «Отче наш».
Потом Маруся вспомнила противную тетку в черной одежде, которая всё время ворчит в храме, поморщилась и назвала её Урсулой, злодейкой из диснеевского мультипликационного фильма, которая лишила голоса Русалочку. Девчушка сбегала в комнату и принесла коробку с DVD-диском, на которой были изображены главные герои мультфильма. Я посмотрел на обложку и засмеялся в голос, потому что сходство этой женщины со злодейкой было очевидным. Юлия Иванова стала извиняться за свою дерзкую дочурку. Я похвалил малышку за сообразительность и предложил вместе посмотреть мультик, который я раньше никогда не видел. Маруся запищала от радости, но её мама сказала, что просмотр придется перенести на другой раз. Тогда я предложил свою помощь в установке розеток и прочих предметов, находящихся под действием электрического тока. Юлия Ивановна поблагодарила за предложение, но сказала, что сейчас испытывает трудности с деньгами. Я объяснил про пожарную безопасность дома и мое бескорыстное желание сохранить жизнь и здоровье этой маленькой семье.
Через неделю в квартире можно было безопасно жить и передвигаться по комнатам. С Юлией мы перешли на ты. При встрече она была немногословна, зато тишину в доме с лихвой заполняла неугомонная Маруся. Иногда её теории происхождения жизни на Земле ставили меня в тупик. Память Маруси изумляла: она наизусть «шпарила» огромные поэмы, пальцами могла настучать любую мелодию, которую услышала впервые. Юлия держала меня на расстоянии, но малышка при встрече бросалась в мои объятия и всё время болтала без умолку.
Вскоре Юля попросила больше не приходить к ним в гости. Она поведала о привязанности Маруси ко мне, утверждала, что это негативно повлияет на душевное состояние ребенка. Я спросил про её отца, но Юля объяснила, что бывший супруг давно женился на другой женщине и не интересовался судьбой дочери. Решение прекратить наши встречи было вызвано нежеланием Юли строить отношения со мной. «Потому что я пожарный?» –спросил я. «Вовсе нет, твою работу я считаю благородным делом и горжусь нашим знакомством»,– ответила она, но объяснила, что после неудачного брака и нескольких отношений с другими мужчинами приняла решение воспитывать ребенка одна. Свою душу она лечила в храме и была уверена, что больше никогда не выйдет замуж, но однажды она решила поставить свечи за здоровье родителей, которые жили в соседней деревне, и случайно оказалась свидетелем Таинства венчания. Этот красивый ритуал впечатлил молодую женщину. Для себя Юля поняла, что готова принять в свою жизнь мужчину, но только если он даст ей клятву верности перед Богом.
После общения с распущенными девицами мне в голову не могли прийти мысли о венчании. Я давно перестал верить в преданность женщин, сам не отличался целомудрием, да и в храм я больше не ходил. Откровенность Юли меня оттолкнула, настаивать на других отношениях я не стал, просто попрощался и решил больше не появляться в этом доме. Но стрелы Купидона уже поразили мое сердце. Я перестал спать, потерял аппетит, меня стала раздражать работа и запои коллег. После очередной смены я решил зайти в храм, чтобы немного прийти в себя. Увидев противную тетку, похожую на Урсулу, я тут же вспомнил Марусю, улыбнулся и понял, как скучаюпо своей маленькой болтушке. В этот раз «злодейка» молчала, но на улице начался сильный ветер. Двери храма не успели толком закрепить, и они стали с грохотом и силой биться о проемы, выдувая изнутри теплый ветер, наполняя помещение невероятным холодом и шумом. Я глубоко вздохнул, перед выходом посмотрел на образ Спасителя, перекрестился и отправился домой.
Меня снова стали терзать мысли и вопросы, отчего в детстве в молитвенном доме моя душа пела и благоговела, а теперь я никак не могу найти своего места в прекрасном храме. Я решил навестить руины молитвенного дома, совершенно позабыв, что несколько лет назад бабушка Нора говорила о строительстве новой церкви. Когда я подошел поближе, не поверил своим глазам. Передо мной стоял прекрасный деревянный сруб, увенчанный небольшими куполами и красивыми крестами. Войдя внутрь, я ахнул. Окна церкви были расположены таким образом, чтобы всё помещение внутри было залито светом. Запах дерева, церковных свечей, ладана и елейного масла наполнил нежностью мою душу. Иконостас был гораздо красивее, чем в молитвенном доме, но значительно уступал по роскоши храму, лики святых проникали в самое сердце. Я поставил свечки на здравие моих любимых девчонок, упокой души отца Афанасия, еще немного постоял возле алтаря и собрался уходить, но вдруг услышал свое имя. Я обернулся и увидел мужчину в черной рясе. Из-за бороды и седых волос я не признал незнакомца, но, приглядевшись, понял, что передо мной стоял сокурсник пожарно-технического училища и лучший друг Антон Вяземский. «Антоха, здорово»,– закричал я. Обнял старинного друга, но потом опомнился и выпустил из объятий молодого священника. Теперь Антона звали отцом Николаем. После окончания училища он поступил на службу в родной город, но вскоре получил тяжелую травму глаз и стал практически слепым. Молитвы двоюродного дяди, который был священником, сотворили чудеса, сохранив Антону зрение. Но после восстановления он решил бросить пожарную службу и посвятить свою жизнь Богу, это объясняло его молчание и отсутствие каких-либо новостей.
После духовной семинарии Антон услышал историю отца Афанасия и понял, что обязан построить церковь на месте, где заживо сгорел священнослужитель, отдавший свою жизнь служению добру. Когда мы встретились, церковь была почти достроена, её посещали многие жители окраины города. Я снова стал ходить на воскресные службы. Антона я не смог называть отцом Николаем, но с удовольствием слушал проповеди в его исполнении. Его рук я не целовал, но с радостью шел на исповедь и благодарил за достойные советы. В моей душе опять появился свет и тепло. В работе я снова приобрел смысл, перестал раздражаться на коллег, но не избавился от тоски по своей Юле.
С нашей последней встречи прошло уже несколько месяцев, я был уверен, что такая красивая женщина нашла мужчину своей мечты, но, увидев возле храма «Урсулу», решился навестить своих девчонок. Купил цветы и большого плюшевого кота.
Юля встретила меня жаркими поцелуями, она просила прощения за тот нелепый разговор, ультиматумы и претензии, ругала себя за то, что оттолкнула меня и просила остаться просто так. Я целовал свою гордую женщину, говорил о любви и предложил попробовать жить вместе.
Так началась наша совместная жизнь, наполненная новыми ощущениями, радостью и притиранием друг к другу. Маруся стала называть меня папой, через год я предложил Юле стать моей женой. Она с радостью согласилась, не ставя никаких условий, но теперь мне самому захотелось пройти Таинство венчания. Я знал, как Юля и Маруся обожают наш роскошный храм, но этот обряд мне хотелось доверить своему другу Антону в небольшой деревянной церкви на окраине города.
К тому времени в храме поменялся архиепископ и отстранил от службы женщин, способных своим злословием убивать желание посещать храм. Для верующих он действительно стал местом отдыха души и сердца. Его красота и роскошь притягивает к себе посетителей, сделав украшением нашего города, но для меня уютная теплая деревянная церковь, возведенная на месте гибели духовного наставника отца Афанасия, до сих пор является местом, где я чувствую себя дома. Именно там мы с Юлей повенчались, через два года крестили нашего сына, а после были на отпевании бабушки Норы, открывшей мне совершенно другой мир, наполненный светом и теплом…
Ариша ЗИМА