Новая поправка в Федеральный закон «О полиции», предложенная депутатами Государственной думы РФ Эрнестом Валеевым и Василием Пискаревым, вызвала бурю негодования в российском обществе, если верить отдельным средствам массовой информации. Сообщается, что собрано уже более 200 тысяч подписей против предложенной поправки (lenta.ru). Поправка заключаются в следующем: «Государство гарантирует презумпцию доверия и поддержку сотруднику полиции при выполнении им служебных обязанностей». Учитывая, мягко говоря, неуважительное отношение россиян к сотрудникам полиции, предложенная поправка к закону была сродни горящей головешке, засунутой в муравейник. Правозащитники всех мастей сразу сделали «стойку». Возмущение сводилось к одному: полиция получит дополнительную возможность для произвола. Из чего следует, что гражданин обязан будет исполнить любые указания полицейского беспрекословно, даже если они будут явно незаконными.
Юристы-правозащитники в своих рассуждениях пошли еще дальше, они посчитали, что слово полицейского в суде будет весить больше, чем аргументы тех, кто с ним судится. Почему они так решили, не ясно. Из скандальной поправки этого не следует. Далее рассуждения правозащитников напоминают обычные мантры о неправедности власти. Юристы-оппозиционеры заголосили, мол, раньше представители органов государственной власти сами должны были доказывать законность своих действий. А после принятия закона «О полиции» в новой редакции доказывать свою правоту вынужден будет гражданин. У многих наших юристов произошла роковая путаница в голове: они перепутали понятие «презумпции доверия» с «презумпцией невиновности». Все мы помним эти правовые азбучные истины: если ты кого-то взялся обвинять, то бремя доказательств лежит на тебе. Или тебя считают невиновным до тех пор, пока судом не установлено обратное. Общество опасается, что расширение прав полицейских спровоцирует немотивированное применение насилия по отношению к людям, которым «повезло» оказаться в ненужное время в ненужном месте. Согласитесь, нашим полицейским для немотивированного насилия совсем не обязательно иметь дополнительные полномочия. И кто берется оценить, насилие было мотивированным или нет? Например, когда бывшего главу администрации Вилючинска Ирину Жилкину полицейские вынуждены были силой отвести на допрос к следователю, т. к. она отказывалась получать повестки и явиться в следственный комитет добровольно – это считается мотивированным применением силы. Когда Жилкина оказала активное сопротивление полицейским, ее вынуждены были скрутить – это тоже мотивированное применение силы. Теперь, если на требования полицейских Жилкина ответит отказом, ее, ко всему прочему, будет ждать административный штраф. И это справедливо. Если госпожа Жилкина снова откажется явиться к следователю, ее опять силой доставят полицейские и составят протокол об административном нарушении. Когда подследственная при задержании начнет кусаться, царапаться, выкрикивать грязные ругательства в адрес представителей правоохранительных органов, ей могут надеть наручники и связать ноги. Насилие будет применено по закону. Только за неповиновение полицейским теперь бузотерша будет наказана еще «административкой». Предлагаемая поправка к закону «О полиции» в данном случае утяжеляет судьбу Ирины Жилкиной лишь на один штраф. Вилючинская фурия при задержании может разорвать на себе одежду, в том числе и нижнюю, и обвинить полицейских, что ее пытались изнасиловать. Вот тогда полицейским не позавидуешь. Презумпция невиновности по отношению к ним работать не будет. Стражи порядка будут вынуждены доказывать, что не виновны и их оболгали. Интересно, что тогда скажут правозащитники? Уверен, они обратятся к писателю-сатирику Михаилу Салтыкову-Щедрину: «Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном…»
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ