«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»

Зарождение новой жизни в утробе матери, формирование маленького человека и появление ребёнка на свет до сих пор является настоящим чудом природы. Для кого-то дитя изменит жизнь навсегда, кому-то такие подарки судьбы окажутся ненужными, но беременные представительницы обеих философий обычно встречаются в одном месте – роддоме, где работают люди с разным представлением о справедливости и своём долге.

Свою беременность я не планировала, но, когда в двадцать лет узнала, что жду ребёнка от парня, которого любила всем сердцем, была очень счастлива. Моим избранником стал сосед по подъезду Иван, который долго и красиво ухаживал за мной, прежде чем я стала его невестой. Мы должны были пожениться в последний месяц лета, но моё особенное положение внесло свои коррективы, дату свадьбы пришлось перенести на весну.

После школы я отучилась на мастера по маникюру и трудилась в небольшом салоне красоты. Ванечка после окончания техникума и срочной службы в армии работал на СТО и к двадцати пяти годам имел репутацию лучшего «пиджачника» (специалиста по кузовному ремонту иномарок) города.

Мы мечтали о собственной квартире, но, пока копили деньги, решили снять жильё. Жить с моей мамой, которая воспитала меня одна, Иван не захотел, делить кров с мамой и бабушкой будущего супруга я тоже отказалась.

Женщины наших небольших семей друг друга терпели с трудом, поскольку считали наш скороспелый союз глупой затеей, а беременность – преждевременным событием. Однако перед угрозой потерять общение с единственными детьми они смогли свыкнуться с неизбежностью нашего брака, помогли организовать скромную, но весёлую свадьбу, перестали досаждать чрезмерной опекой, но уговорили нас арендовать квартиру в одном с ними микрорайоне.

Вся беременность прошла без осложнений и проблем со здоровьем. Животик был очень маленьким и не доставлял мне хлопот. Всё изменилось на последнем месяце, когда мои ноги стали сильно отекать и превратились в бесформенные колонны, спина постоянно болела, а живот стал походить на огромный арбуз.

Посетив очередной раз женскую консультацию, я стала умолять доктора направить меня в роддом, чтобы поскорей освободиться от тяжести, которая лишала меня сил. Женщина в белом халате поругала меня за малодушие и отсутствие силы воли, она напомнила, что всему своё время и отправила домой. Вечером я почувствовала сильную боль в животе, не дожидаясь последствий, вызвала скорую помощь и в сопровождении супруга отправилась в роддом.

Врач в приёмном покое, обследовав меня, сообщила, что схватки оказались ложными, но отпускать не спешила и направила в палату к другим роженицам для наблюдения. Ванечка передал мне сумку с вещами и просил не волноваться, но, глядя в его перепуганные глаза, я поняла, что последнее пожелание он произнёс для себя. Мы нежно поцеловались, он отправился домой, а я, с трудом переваливаясь с одной ноги на другую, поплелась в палату.

В небольшом светлом помещении были установлены четыре кровати, но заняты только две. Кряхтя от тяжести и боли, я переступила порог, сухо поздоровалась и легла на пустую кровать возле входной двери.

– Привет, мамаша, меня зовут Света, а тебя как зовут? – спросила незнакомка.

Я повернула голову и внимательно посмотрела на свою новую соседку. Улыбчивая кареглазая взрослая женщина в бордовом махровом халате, с огромным животом грызла зелёное яблоко и после каждого укуса морщилась так заразительно, что мне казалось, я почувствовала кислый вкус плода на своём языке.

– Меня зовут Рита, – ответила я.

– М-м-м, Маргарита, как красиво звучит, всегда нравилось это имя, но судьба дарит третьего сына. А ты кого ждёшь? – догрызая яблоко, спросила Света.

– Врачи говорят, девочку, но всё время сомневаются, поэтому я точно не знаю.

– Ритуля, а знать бы надо. Мало ли что.

– Что вы имеете в виду?

– В жизни всё бывает, поэтому ребёнку сразу нужно придумать имя, чтобы молиться за его жизнь и здоровье Ангелу-Хранителю ещё до его рождения.

– Не говорите глупости, – сказала женщина, которая лежала на кровати рядом со мной и всё время молчала, – меня зовут Ангелина, можно просто Геля, я юрист и точно знаю, когда и как нужно защищать права людей, их жизнь и здоровье. Людей, слышите, а не их эмбрионы.

Эффектной блондинке Геле на вид было больше тридцати лет. Она встала с кровати, запахнула свой роскошный кружевной бирюзовый халат и, наполнив изящную фарфоровую чашку минеральной водой, осушила её до дна.

Светлана рассмеялась в голос и, собрав в пучок свои густые роскошные каштановые волосы, ответила.

– Милая Геля, эти, как вы называете, эмбрионы и есть маленькие хрупкие люди, которые нуждаются в нашей защите, помощи и любви.

– Светлана, вот смотрю на вас второй день и удивляюсь. Вы лежите в лучшем роддоме города, где трудятся настоящие профессионалы своего дела, собираетесь рожать третьего ребёнка, а молитесь на какую-то картинку из кармана халата, – не скрывая иронии в голосе, сказала Геля.

– Это не простая картинка, это Ангел-Хранитель моего дитя – Святой Николай Угодник. Колей хочу третьего сына назвать, – гладя живот, ответила Светлана.

Женщины пытались продолжить спор, но в палату зашла медицинская сестра, раздала всем градусники и попросила спустя четверть часа вернуть их на пост.

После ужина и вечернего обхода в отделении объявили отбой, приглушили свет и предложили разойтись по палатам, чтобы выспаться. К ночи в соседней палате стали слышны женские крики, у кого-то начались роды, по коридору возобновилась суета, разбудившая пациентов нашей палаты.

Мне хотелось повернуться на бок, чтобы снова заснуть, но мой малыш разволновался, стал пинаться и никак не мог успокоиться. Смиренно я перевернулась на спину, тяжело вздохнула и стала гладить живот в надежде, что смогу успокоить ребёнка. В тишине палаты я вдруг услышала шёпот Светланы.

– Ритуля, спишь?

– Нет, не спится. А вы как себя чувствуете?

– Нормально, только Коленька волнуется, вот и спать мне не дает.

– Скажите, а рожать очень больно?

– Врать не стану, очень больно, но ничего в жизни прекраснее нет, чем первая встреча со своим малышом. После нескольких часов страшных мук тебе кажется, нет больше сил, но, как только ты слышишь первый крик своего ребёнка, видишь его маленькие ручки и ножки, вдыхаешь его аромат, понимаешь – вот оно счастье.

– А сколько лет вашим сыновьям?

– Митеньке – двадцать, а Славику – пятнадцать.

– Ого, простите, а вам сколько лет?

– Мне сорок один год. Ты не представляешь, какая огромная разница между тем, когда ты стала мамой в двадцать лет и теперь. Родственники смеются надо мной, говорят, нужно ждать внуков, а мы с мужем всё равно счастливы, ведь мы снова молодые родители.

– Светлана, а вам не страшно?

– Страшно, когда не знаешь, чего бояться, а я знаю, что в жизни бывает пострашней сложных родов. Хочешь, я расскажу тебе одну удивительную историю?

– Хочу, только я приведений боюсь и страшилок всяких.

– Не боись, дурёха, там без покойников и мертвецов…

В коридоре снова приглушили свет, я уселась поудобнее и принялась слушать рассказ своей соседки.

Светлана родилась в небольшом городке на Кавказе в семье военнослужащего. Она была второй дочерью и любимым ребёнком, получала лучшие подарки к праздникам и носила самую модную одежду. Отец в ней души не чаял, но родственники по линии папы вскоре стали замечать отсутствие сходства маленькой девочки с ними и подозревать маму Светланы в измене.

Летом Светочка загорала сильнее всех и до весны следующего года была очень смуглой девочкой, карие глаза были не похожи на небесно-голубые очи её родителей и большинства родственников. Однако отец Светы никогда не сомневался в том, что он её отец, любил и обожал родное дитя. Со временем мальчишки во дворе стали дразнить Свету приблудышем, а старухи возле подъезда – судачить о моральном облике матери смуглой девочки. В средних классах отец Светы получил назначение на новое место службы, но, как только семья поселилась в другом городе, слухи о приёмной девочке возобновились с новой силой. Со временем Света сама стала чувствовать себя чужим ребёнком в этой семье, она замкнулась и постоянно искала доказательства своего неродного происхождения.

Со временем бесконечные слухи и непрозрачные намёки соседей, друзей и родственников разрушили семейную идиллию любящих сердец. Отец стал жутко ревновать маму, устраивал скандалы, начал крепко пить, иногда поднимал руку на беззащитную женщину.

Несмотря на пьянки и загулы, отца терпели на службе, но после какого-то ЧП уволили «с треском». После очередной ссоры с женой мужчина выпал из окна и разбился насмерть. Следователем был сделан вывод о несчастном случае, производство по делу прекратилось. Семья снова поменяла место жительства и пыталась наладить свою жизнь, но однажды Света получила странное письмо, в котором женщина по имени Гульнара, прислав фотографии, написала историю своего происхождения.

На снимках мужчина и женщина восточной наружности держали на коленях голубоглазую девочку лет десяти. С годами на фото пара становилась старше, а девушка всё сильнее похожа на маму Светланы.

Обескураженная женщина перечитала письмо и поняла, что её поменяли с Гульнарой много лет назад. По словам незнакомки, её отец Гаффар был красивым завидным женихом, он увлёкся русской медицинской сестрой местного родильного дома Натальей, но женился на невесте, которую выбрал ему старейшина рода.

Красивая молодая пара Гаффар и Амина сыграли пышную свадьбу и вскоре стали ждать появления на свет своего первенца. В назначенное время родилась девочка, которую назвали Гульнарой. По иронии судьбы роды принимала та самая Наталья, которая мечтала занять место Амины. Обиженная и оскорблённая такой бесцеремонной отставкой, женщина поменяла восточную принцессу с девочкой, которая родилась той же ночью, заменив бирки детей на их маленьких ручках. Таким изощрённым способом она хотела отомстить за предательство любимого мужчины. Согласно плану Натальи, Гаффар, увидев светлую девочку, должен был догадаться об измене супруги и бросить подлую предательницу, но мужчина ничего не заподозрил и принял девочку как родную дочь. Со временем все вспомнили о белокурых дальних родственниках этой древней и почётной семьи и приняли облик Гульнары – как небесное чудо.

Захлёбываясь от гнева и злости, Наталья рассказала Гаффару о содеянном, но снова не смогла расстроить его союз с Аминой. Спустя несколько лет в семье родился сын, которого назвали Зауром, но Гульнара так и осталась любимой дочерью даже не в родной семье.

Молодая девушка узнала о своём происхождении случайно и несколько лет искала семью, в которой ей не суждено было вырасти.

Светлана несколько раз перечитала письмо незнакомки и разрыдалась навзрыд. В конверте лежала копия свидетельства о рождении Гульнары, где дата и место рождения полностью совпадали с данными Светланы. Она вспомнила все упреки и обвинения в адрес своей мамы, напряжённые отношения с роднёй отца, глупую и нелепую смерть родителя, годы жизни, отравленные посторонними людьми, и свою несчастную семью, ставшую случайной жертвой подлой женщины. Светлана не знала, как решиться и рассказать маме о письме, но собралась с мыслями и показала послание своему близкому человеку.

Немолодая женщина закрыла лицо руками и расплакалась. Она сказала, что догадывалась о чужом происхождении дочери и боялась узнать правду. После родов её девочка была в тяжёлом состоянии, но перед выпиской ребёнок был абсолютно здоров. Женщина чувствовала запах чужого малыша, но спорить с врачами не стала, поскольку думала, что взамен мёртвого ребёнка ей вручили отказника, чтобы спрятать ошибку врачей.

Светлана не могла поверить своим ушам, она пыталась выяснить, почему мама никогда не стремилась узнать о судьбе настоящей дочери, та в ответ лишь пожимала плечами и плакала ещё громче. В конце письма Гульнара оставила свой контактный номер телефона. Светлане понадобилось несколько дней, чтобы решиться позвонить незнакомке. Услышав голоса друг друга, девушки не могли произнести даже пары слов, обе рыдали навзрыд.

Следующим испытанием стала общая встреча двух семей, после которой всем стало ясно, что медицинская сестра того злосчастного роддома действительно подменила детей и обрекла их на проживание в чужих семьях…

– А что теперь? – с трудом скрывая волнение, спросила я.

– Гульнара стала третей дочерью моей мамы, кроткая и спокойная девушка сразу покорила её сердце и бывает частным гостей в нашем доме, в этом смысле мне повезло меньше. Гаффар и Амина тяжело свыкались с мыслью, что я их родная дочь. Я люблю петь и танцевать, могу выпить на празднике, имею собственное мнение по любому поводу, не приняла ислам и вышла замуж по любви без родительского благословения за рыжеволосого уроженца белорусской деревни. Мой боевой дух, умение самостоятельно принимать решение и справляться с любыми трудностями не вписываются в образ нежной восточной покорной принцессы. Мне и самой в компании Гаффара и Амины бывает нелегко, но за что я действительно благодарю Бога, так это за брата, который сразу стал для меня родным человеком. Мой Заурчик прекрасный парень. Как только мы увидели друг друга, сразу поняли, что в наших жилах течёт одна кровь.

– Господи, вы хоть экспертизу сделали? – из темноты послышался сонный голос Гели.

– Она нам не нужна, мы и так всё знаем, – победоносно заявила Света.

– А в суд вы с какими документами пойдёте? – зевая, не унималась юристочка.

– Геля, да какой суд, этой истории сорок один год, та Наталья давно умерла от рака. Злость и яд разрушили её душу, до последнего вздоха она ненавидела всех мужиков планеты. Моя мама встретила хорошего мужчину, родители Гульнары счастливы до сих пор. Нам нечего делить и выяснять, да и наказывать больше некого.

– Да, встречала инфантильных людей, но настолько недалёких – нет. Вам что, деньги не нужны?

– Деньги всем нужны, но больница теперь точно ни при чём. Видимо, такая судьба.

Геля стала фыркать и шипеть что-то себе под нос, словно ощетинившаяся кошка, увидевшая чужака в своём дворе, потом тяжело встала с кровати и вышла в коридор.

– Господи, какая противная баба, вот вроде всё при ней: и на мордашку миленькая, и одета как куколка, и мужик есть, и малыш скоро появится, а внутри – одна злобища.

– Светлана, извините меня за расспросы, но ваша история меня очень разволновала, подскажите, пожалуйста, вы сказали, что мама по запаху знала, что при выписке ей отдали чужого малыша, если это правда, почему Амина никогда не думала о подмене младенца? — спросила я.

– Не знаю, возможно, Амина была слишком молодой и неопытной девчонкой, когда впервые стала матерью. Может быть, она безоговорочно доверяла врачам, но как мать двоих детей я могу точно сказать, что свой ребёнок действительно пахнет по-особенному.

– А если я не почувствую этот аромат, я не смогу полюбить своего дитя всем сердцем? – взволнованно спросила я.

Света рассмеялась и сонным голосом ответила.

– Дурочка, особенный запах ребёнка и любовь к нему – это разные вещи, но своего ты обязательно полюбишь, и вскоре вы станете самыми родными людьми на этой земле.

Мне хотелось расспросить про сыновей своей собеседницы, но в тёмном углу палаты я услышала тихий сап Светланы и решила не будить умудрённую опытом женщину.

Задремав, я услышала, как в палату вернулась Геля, она долго вошкалась, глубоко вздыхала и вполголоса ругала врачей. После нашего разговора со Светланой и до рассвета моя малышка не шелохнулась, будто вместе со мной размышляла о нашей первой встрече и дальнейшей жизни.

Утром у Светланы начались роды, после завершения которых её перевели в другую палату рядом с новоиспечёнными мамашами. К вечеру я смогла её навестить. Уставшая, но счастливая, она лежала на кровати и тихонько плакала.

– Света, больно? Врача позвать? – взволнованно спросила я.

– Нет, что ты, не нужно. Я просто счастлива, у меня родилась дочка.

– Как дочка, ты же сказала, ждёшь сына?

– Девочка, я назову её Маргаритой, в честь мамы, которая воспитала меня.

Мне хотелось узнать, как всё прошло, но дверь платы распахнулась, и пышногрудая пожилая медсестра завезла огромный стол на колёсах с небольшой «поленницей» из новорождённых детей, туго закутанных в разноцветные пелёнки.

Женщина в белом халате скомандовала всем вернуться на свои кровати и стала раздавать кричащие комочки в руки измученных женщин, которые, глядя на некрасивые сморщенные лица детей красноватого цвета, называли их сокровищем.

Мне пришлось вернуться в палату. Я легла на кровать и стала думать, как в такой суматохе не допустить подмену малыша. В ответ на мои размышления крошка билась в моём животе, будто тоже переживала за свою дальнейшую судьбу. Ночью у Гели начались роды. Утром у меня отошли воды, врач меня перевела в предродовую палату.

Спустя двенадцать часов, после долгих и мучительных страданий на свет появилась наша с Ваней доченька. Вместе со мной малышка была очень измучена, после сложных родов сосуды её крохотных глазок полопались, придав белкам красный оттенок. Она громко плакала и, казалось, тоже страдала от боли, как и я.

Когда все процедуры были завершены, малышку дали мне в руки. Впервые в жизни я испытала счастье и страх одновременно. Синячок на лбу, помятое личико, смешные ручки и ножки не выдавали в ней ребёнка божественной красоты, но для меня это маленькое чудо казалось самым прекрасным произведением на земле. В то же время я боялась навредить маленькому существу, переживала, что не смогу держать её в руках и заботиться о ней. Врач, словно услышав сомнения, успокоила меня и сказала, что у меня всё получится.

Вечером я снова оказалась в компании Светланы и Гели. Всем троим Господь подарил дочерей, старшая из нас всё время плакала от счастья, я толком не знала, как себя вести, только деловая Ангелина делала вид, что купила костюм, не подходящий по фигуре. На УЗИ в новомодной клинике, где она наблюдалась полгода, её убедили в рождении сына, и только в роддоме пожилая врачиха, прислонив к её животу старую деревянную трубку, похожую на маленький горн, и посчитав удары сердца ребёнка, заключила о скором появлении на свет девочки.

Прежде чем отправиться в роддом Геля оборудовала детскую комнату в мужском стиле, купила сине-чёрную одежду для малыша, негодовала по поводу появления дочери. Светлана пыталась её утешить, убеждала, что в следующий раз Геля станет мамой сына. В ответ юристочка снова стала фыркать и заявила, что больше не собирается подвергать таким пыткам своё роскошное тело. Кормить грудью она отказалась, это занятие, по мнению роженицы, портило форму груди и привязывало женщину к дому. Она мечтала вернуться домой, чтобы хлопоты по уходу за ребёнком передать супругу и няне, которую нашла с трудом по рекомендациям известных адвокатов, а самой заняться юридической практикой, так захватывающей душу грамотного специалиста.

Когда мою малышку привезли первый раз на кормление, я сильно разволновалась, но, как только взяла в руки свою «бусинку» с красными глазками, поняла, что не смогу перепутать её ни с кем.

Вечером под окнами нашей палаты был аншлаг, состоящий из нетрезвых мужчин и плачущих женщин. Светлану пришла навестить вся её многонациональная семья. Рыжебородый супруг прыгал от счастья и обнимался со жгучим брюнетом, братом Светланы Зауром. Гаффар и Амина махали шариками в руках, а мама роженицы благодарила за имя, которое получила долгожданная внучка.

Повнимательней разглядев всю компанию, я снова удивилась тому, что такая история могла случиться на самом деле, но безусловное сходство Светланы с обладателями восточной внешности откинуло все сомнения. Когда шумная компания ушла, я высказала восхищение тому, что её семья, пройдя такие сложные испытания, нашла в себе силы любить и беречь друг друга несмотря ни на что.

Ангелина попыталась начать разговор о необходимости проведения генетических экспертиз, но почувствовала резкую боль в груди и вместо полемики была вынуждена обратиться за помощью к медсестре.

Спустя несколько дней нас троих выписали домой. Когда праздничные тосты отзвучали и высохли слёзы радости за праздничным столом, начались будни молодых родителей, которые сложно назвать спокойной рутиной.

Перед выпиской мы не стали обмениваться телефонами со Светланой и Ангелиной, слишком разными были наши интересы и суждения, чтобы продолжить общение за пределами роддома, но спустя несколько лет я случайно встретила своих бывших соседок по палате.

Светлана, прогуливаясь в парке со своей Марго, сразу узнала меня и обрадовалась нашей встрече. Она была очень измучена и жаловалась на скверный характер дочери. По её словам, это маленькая ведьмочка отняла у неё сил и нервов больше, чем двое сыновей вместе взятые. Во время нашего разговора Маргарита слезла с сидячей коляски и, топая ногами, стала требовать продолжить движение. Быстро потеряв терпение, она шлёпнулась на четвереньки и, подбрасывая руки к небу, стала что-то бормотать на неизвестном языке. Мать смотрела на свое чадо без единой эмоции. Завершив странный ритуал Марго вернулась в коляску и замолчала.

– Света, что это? – изумлённо спросила я.

– Понятия не имею, возможно, перед генами бессильно воспитание и моя дочь хочет быть мусульманкой, но я действительно не пониманию, что она говорит, летом повезу свое чудо к Гаффару и Амине, может, они что-нибудь подскажут или помогут, потому что я, взрослая тётка, не справляюсь с этим странным созданием.

Маргарита снова стала что-то командовать, сидя в коляске, мы со Светланой поспешили расстаться.

Спустя пару дней я встретила Гелю, которая везла детскую коляску, не обращая внимания на прохожих, она кричала на кого-то в телефонную трубку и требовала денег на алименты.

Мою дочь Анютку сложно назвать тихим ангелочком, но она действительно изменила мою жизнь навсегда. Иногда она бывает очень милым и послушным ребёнком, в такие минуты я чувствую наше родство, а порой в неё вселяется злой дух, превращая в капризную упрямицу. Тогда в голову лезут мысли о подмене моего «сокровища» с дочкой Ангелины, такой противной и своенравной женщины. Только моя мама, являясь случайным свидетелем наших с дочерью «столкновений», тихонько хихикает и победоносно заявляет: «Нет, моя девочка, Анютка – твоя настоящая дочь! Ведь от осинки не рождаются апельсинки».

После таких слов я обычно перевожу свой гнев на маму и требую привести примеры моего упрямства. В ответ она только широко улыбается и говорит, что очень любит своих одинаковых девчонок…

Ариша ЗИМА,
член Союза писателей России