«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»
(Продолжение. Начало «В» от 21.07.2021)
Как только процедура избавления от мусора была завершена, я решила отправиться на автобусную остановку и вдруг боковым зрением увидела движущийся предмет. Сначала я подумала, что это собаки, которые были частыми гостями помойки, но когда пригляделась, обнаружила, что рядом с баками ходит мальчик лет пяти. Ребенок был одет в летний костюмчик и сильно истощён. Он жевал какую-то гадость, не плакал и никого не звал на помощь. Я стала крутить головой по сторонам и вскоре поняла, что мальчик совершенно один. «Ребенок, как тебя зовут?» – спросила я. В ответ он только пожал плечами. «Где твоя мама?» – продолжила я. Ответ последовал тот же. Я подошла ближе и обратила внимание на руки, которые от грязи были черного цвета. Под длинными неухоженными ногтями виднелась земля. Лохматый грязный малыш перепугал меня. Несмотря на солнечное утро, он был одет не по погоде, все время озирался по сторонам и пытался снова открыть мусорный бак. Мне стало жалко малыша, я предложила ему пойти в гости и вкусно покушать. Ребенок поднял на меня свои огромные черные глаза и утвердительно кивнул головой.
Взяв мальчишку за руку, я отвела его в дом. Мы прямиком отправились в ванную. Вымыв руки с мылом, ребенок пошел на кухню. В моем холодильнике не было кулинарных изысков, но всегда имелась отварная колбаса, яйца и молоко. Я сделала на скорую руку омлет и накормила незнакомца. Не дождавшись, пока блюдо остынет, ребенок моментально «уговорил» целую сковородку омлета. Мне с трудом поверилось, что такой маленький птенец способен кушать как взрослый мужчина. Мальчик смешно обмакивал хлебушком свои пухлые губы, прежде чем положить его в рот, чем напомнил мне отца. Я грустно улыбнулась, налила ребенку чай и снова попыталась узнать, почему малыш слоняется по помойкам один.
После еды глазенки птенца засоловели, чай окончательно разморил его, я заметила, что ребенок стал клевать носом. Мучить расспросами было бессмысленно, я отвела малыша в зал, уложила на диван и укрыла покрывалом. Через несколько минут малыш заснул сладким сном, которым обычно спят беззаботные дети.
Я смотрела на мальчика и чувствовала невероятное тепло в душе. Мне стало жалко этого маленького бомжика. Мысли о том, что надо заявить в полицию, кружились в моей голове: вдруг ребенка ищут. Но, судя по длинным ногтям и волосам, за ребенком не ухаживали несколько месяцев, значит, он никому не нужен. В детстве меня мыли и обрезали ногти, но ощущение ненужности всегда было со мной. Имея семью, я так и не смогла избавиться от чувства одиночества. Немного поразмыслив, я решила ребенка оставить у себя и никому не заявлять об этой находке. Осталось придумать правдоподобную легенду появления у меня малыша, но прежде я должна была купить одежду своему маленькому оборванцу.
Удостоверившись в том, что ребенок заснул крепким сном, я отправилась в ближайший магазин детской одежды. Никогда прежде я не испытывала такого приятного волнения от покупок.
Я подобрала несколько костюмчиков, нижнее белье и прочие мелочи. В продуктовом магазине затарилась фруктами и овощами. Через несколько часов прибежала домой и обнаружила, что ребенок всё еще спит.
Когда мой беспризорник проснулся, я наполнила ванную теплой водой и добавила туда пену. Ребенок настороженно отнесся к этим огромным белым облакам, выпирающим из ванной, но, пощупав температуру воды, согласился принять процедуру. Когда я опустила малыша в воду, по ней разошлись разводы грязи, словно масляные пятна на лужах. Применив весь свой педагогический дар, я постаралась разговорить ребенка. Но он только мычал или пожимал плечиками.
Отмыв от грязи птенца, я обрезала ему ногти и надела махровую рубашку, оставшуюся после отца. Весь день мы играли, хотя малыш неохотно шел на контакт. Счастливое выражение лица у него появлялась только тогда, когда я предлагала покушать. В конце вечера он немного улыбнулся. Уложив малыша спать, я отправилась в свою комнату, но долго не могла уснуть. Совесть тревожно сигнализировала о моей ошибке, необходимости обратиться в органы опеки или полицию. Но обречь малыша на детский дом или возвращение в равнодушную семью было недопустимым. Сердце шептало иные слова: в них не было намека на грех, только понимание, что этот подарок я должна сохранить во имя себя и самого малыша.
Так началась совершенно другая жизнь. Весь отпуск я не выпускала из рук моего малыша. Целовала, играла, водила в кино и на аттракционы, закрывающиеся накануне зимы. Баловала сладостями. Чтобы общаться, назвала его Володенькой, в честь отца. Ребенок с удовольствием стал отзываться на это имя. В конце месяца засыпал только в моей пастели. Но мой отпуск подошел к концу, нужно было выходить на работу и придумать, как быть с малышом. Недолго думая, я решила отказаться от второй ставки и работать только половину дня. Так Володенька всегда был под присмотром. Он искренне радовался моему возвращению и все время нырял в пакеты с едой в поисках вкусняшек. Через месяц малыш окончательно привык ко мне, через два к нему вернулась речь, и я поняла, что он заикается. Мы стали учить певучие песни, использовать иные методы борьбы с недугом. На пятый месяц нашей совместной жизни соседи наконец-то перерастали расспрашивать про мальчика в моем доме, ребенка я называла родным сыночком, Володенька обращался ко мне – мама Наташа. Моя жизнь обрела смысл, пока однажды вечером ко мне не постучали в дверь…
Чувство тревоги давно перестало меня посещать, дверь я открыла без опасения. На пороге стоял мужчина в гражданской форме, в руках у него было удостоверение офицера полиции. Мое сердце оборвалось, но раньше времени я паниковать не стала, ведь полицейский мог прийти по другому поводу. Мы доброжелательно поздоровались, мужчина попросил впустить его в квартиру. Я сопротивляться не стала и проводила незваного гостя на кухню.
Мужчина внимательно смотрел на меня и почему-то молчал. Я предложила выпить чай с блинами, которые приготовила Володеньке к завтраку. Незнакомец отказываться не стал, вымыл руки и принялся за угощения. Мы сидели, словно старые приятели, и говорили о надоедливых пургах, которые принесли в феврале этого года много снега. Потом мужчина извинился за наглость, объяснил, что последний раз кушал только рано утром, поблагодарил за гостеприимство и решил рассказать о цели своего визита.
Он занимался частным расследованием пропажи маленького мальчика. Мое сердце сжалось от боли. Мужчина сказал, что является лучшим другом отца ребенка, который пропал летом прошлого года. В полиции делом занимались неохотно, друзья решили самостоятельно продолжить поиски. Собрали сведения о семьях, где в течение года внезапно появились дети. Их оказалось двенадцать, десять из которых предъявили документы на опекунство либо усыновление. Мужчинам осталось обследовать две семьи. Отец отправился по одному адресу, незнакомец пришел ко мне. Он извинялся за беспокойство, но попросил предъявить документы на ребенка, который проживает со мной. Я нервно засмеялась и ответила, что после смерти родителей в доме проживаю одна. Мужчина пристально посмотрел на меня и ответил: «А соседи утверждают обратное», и встал со стула. Словно ошпаренная я подскочила к дверному проему, расставила руки по сторонам и не своим голосом закричала: «Не отдам!» Мужчина перепугался и попятился назад. Со стороны я производила впечатление больной истерички, мне самой стало страшно от своей реакции. Я обмякла села табурет и попросила выслушать мою историю. Чтобы все объяснить, начать пришлось с рождения и закончить встречей с перепуганным ребенком…
Когда я замолчала, мужчина вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию мальчика и протянул ее ко мне.
Ребенка он назвал Никиткой и предложил рассказать историю его рождения. На фото улыбался мой Володенька. Я расплакалась, сказала: «Это он», и попросила не утаивать подробности жизни моего – чужого малыша.
Мужчина представился Евгением и начал рассказ. Когда-то он с лучшим другом Николаем и самой красивой девушкой на свете Яной вместе учились в университете на юридическом факультете. Влюбившись в одну девушку, друзья на время вдруг стали соперниками, но Яна выбрала Николая, со временем стала его женой, Евгений был свидетелем на их свадьбе. Не забыв старую обиду, Евгений на празднике со сцены пожелал, чтобы Яна побыстрее развелась с Николаем и вышла замуж за него. Гости почувствовали неловкость, но горе-свидетеля с праздника не выгнали. После окончания вуза Яна забеременела и стала себя очень странно вести. Перестала ухаживать за собой, от дружеских встреч уклонялась, на улице при встрече не здоровалась. Когда Евгений, замучив расспросами Николая, выяснил, что дома Яна вела себя еще хуже: стала закатывать истерики по поводу того, что за ней кто-то следит и хочет украсть. Сначала Николай грешил на гормоны, связанные с положением супруги, но когда обратился за консультацией к психиатру, услышал страшное предположение – шизофрения… При этом доктор предупредил о необходимости обследования и поиске больных этой болезнью в роду пациентки.
Яна родилась и выросла в благополучной любящей семье. Успешно училась в музыкальной школе, великолепно играла на рояле, талантливо пела. Общеобразовательную школу закончила с золотой медалью, вуз – с красным дипломом. Была лучшей на курсе, перспективным юристом. Её родители являлись эталоном во всех отношениях: дочери они дали прекрасное образование, купили квартиру, смогли помочь получить водительские права, на двадцатипятилетние подарили машину. Но когда узнали о проблемах своего чадо, долго плакали, обнявши друг друга. Оказалось, отец Яны был ей не родным. Биологический папаша до свадьбы производил впечатление нормального мужчины, но после рождения ребенка стал кидаться с ножом на молодую жену, несколько раз пытался выбросить дочь с девятого этажа, стал неуправляемым и агрессивным. Врачи поставили диагноз: шизофрения. После очередного лечения наступила ремиссия, за ней следовала депрессия, после которой мужчина решил покончить собой и выбросился с крыши самого высокого здания нашего города. Через год мама Яны встретила начинающего хирурга, вышла за него замуж, сменила документы и на много лет забыла это страшное слово – шизофрения.
Когда родился Никитка, Евгений стал его крестным отцом. Яну положили на лечение, после которого она пришла в себя и стала вести нормальный образ жизни, но через год всё повторилось. Теперь, по её мнению, бандиты следили за их сыном и хотели его украсть. Препараты давали лишь временный эффект. Улучшение менялось прогрессом болезни. Прошлым летом Яна стала чувствовать себя гораздо лучше. Она сделала новую прическу, сменила гардероб, начала шутить и предложила встретиться одной компанией, чтобы отпраздновать пятилетие выпуска из вуза. Евгений созвонился с Николаем, который изрядно устал от такой жизни, и согласовал время встречи. Но праздник не состоялся. Яна, забрав ребенка, исчезла из дома. Целый месяц понадобился, чтобы получить хоть какую-то весточку от беглецов. Яну обнаружили в сумасшедшем доме. Она напала на женщину в парке и попыталась её зарезать, совершив при этом несколько ударов ножом. Когда прибыла скорая помощь, всем стало понятно, что нападавшая не в себе. Как водится, оповестили полицию. Так друзья и нашли Яну. На все расспросы: «Где ребенок?» – она отвечала, что спрятала ребенка под землей, чтобы его никто не нашел…
Слезы текли ручьем из моих глаз. Я представила, как моему Володеньке было страшно в компании сумасшедшей мамы под землей или в подвале, кишащем крысами. Мне стало понятно, почему сынок панически боялся темноты и, увидев в зоопарке декоративных крыс, плакал несколько часов.
Вспомнив его маленькие ручки, по локоть измазанные грязью, ногти, забитые землей, я удивилась, как он вообще выжил. «Где сейчас мать Володеньки?» – спросила я и, опомнившись, назвала настоящее имя. Яна до сих пор лежала в лечебнице, её иногда отпускали домой, но она перестала узнавать родных и близких…
Я вдруг резко собралась и сказала, что у ребенка должна быть мать, именно поэтому Никитка должен остаться у меня. Судя по моим расчетам, его папе было не больше тридцати лет, он молод, и просто обязан найти свое счастье, на свет произвести других детей, а этого подарить мне. Евгений грустно посмотрел на меня и ответил, чтобы я прекратила сопротивляться, поскольку незаконно удерживаю чужое дитя. Кроме того, он предложил представить состояние отца Никиты, в одночасье потерявшего любимую жену и ребенка, о котором всегда мечтал. Я вдруг снова вспомнила своего отца и отступила, но в глубине души надеялась, что Никитка не захочет уйти от меня.
Громкие голоса на кухне разбудили сына. Когда мы вошли в комнату мальчика, Никитка сидел на своей кровати. Увидев мужчину, он соскочил с нее и закричал: «Дядя Женя, это ты?!» Мужчина с легкостью подхватил на руки ребенка, прижался к нему, стал гладить по голове и говорить, что Никитос сильно вырос за это время. Крестный отец сказал, что отвезет малыша домой. Когда приступ нежности отступил, ребенок настороженно посмотрел на Евгения и сказал, что к маме не поедет.
Евгений объяснил, что отвезет его к папе. Никитка вдруг отстранился от мужчины, губки его задрожали, и он заплакал навзрыд. Оказалось, мать, в порыве своего приступа заявила сыну, будто его отца унесли черти. Сознание маленького человечка эти слова интерпретировали как смерть близкого человека. С Женей нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы успокоить Никитку и уверить в невредимости папы. Когда малыш успокоился, взял меня за руку и сказал, что без меня никуда не поедет. Слезы потекли по моим щекам. Присев на корточки, я сказала, что не могу поехать сейчас, но пообещала приехать в гости через несколько дней. Поцеловала сыночка и попросила отправиться с дядей Женей к папе. Никитка легко согласился с моим предложением. Быстро оделся и побежал в коридор натягивать свои новенькие ботиночки. На некоторое время мы с Евгением остались одни. Он вдруг почему-то обнял меня, поблагодарил за помощь и сказал, что приедет завтра. Чтобы не пугать малыша, я смахнула слезы и с улыбкой вышла в коридор. Никитка прыгал на одном месте и торопил дядю Женю, чтобы тот побыстрее одевался. Когда дверь захлопнулась, я пошла на балкон, чтобы проводить радость своей жизни навсегда. Когда машина уехала, я пошла к себе в комнату и, обессиленная даже для слез, рухнула на кровать и заснула, не раздеваясь.
Утром я снова плелась на кухню, чтобы сварить кофе. В моем доме опять стало тоскливо и одиноко. Только вещи Никитки напоминали мне о том, что пять месяцев моей жизни не были сном. Работать в этот день я не смогла, позвонив заведующей, сказалась больной и отпросилась отлежаться до завтра. Она отпустила меня без лишних слов. Мне нужно было подумать, как жить дальше. Вдруг я вспомнила, что не спросила адрес, телефоны и прочие контактные данные семьи, куда увезли моего сына. Я ругала себя за малодушие, но по фамилии полицейского знала, что найду родню Никитки.
Тратить время на поиски не пришлось. Днем того же дня в дверь моей квартиры постучались. Сердце забилось от волнения, я побежала открывать. С порога на меня бросился сынок. «Мама!» – закричал он. Следом зашел Евгений в сопровождении Николая. Мужчины были одного роста и внешне немного похожими друг на друга. Ребенок с порога стал тараторить обо всех событиях, которые случились с ним вечером. Я предложила пройти в гостиную. Малыш сбегал в свою комнату, принес любимую машину и стал рассказывать, как ею нужно управлять. Николай стал благодарить за спасение ребенка и вдруг протянул мне какой-то конверт. На вопрос, что это, Николай ответил: «Вознаграждение…»
Я посмотрела на измученного мужчину и предложила деньги оставить себе, а мне дать возможность как можно чаще встречаться с ребенком. «По-другому не получится, ведь малыш говорит о Вас каждую минуту», – ответил Николай. Я обняла своего Никитку и зацеловала в обе щеки.
С тех пор моя жизнь изменилась навсегда. В будние дни малыш проводил время с папой, выходные – со мной и дядей Женей. Я не сразу заметила, как друзья снова стали соперниками. Сначала мне не приходило в голову, что мужчины моложе меня на целых десять лет будут ухаживать и бороться за меня. Каждый из них проявлял фантазию и настойчивость, чтобы завоевать. Но у Николая шансов не было никаких. Я обожала его сына, но с первой встречи почувствовала влечение к Евгению.
Запрещая себе мысли о счастье, я долго не поддавалась своим желаниями, но мой малыш смог растопить мое сердце, и без любви оно биться уже не хотело. Через год мы с Женей поженились…
Яны не стало, когда Никитка пошел в пятый класс. К сожалению, он уже не помнил свою мать, как подвалы, крыс и помойку, которая однажды подарила его мне. Когда через пару лет Николай женился во второй раз, Никитка обнял меня и тихонько прошептал, что мамой будет называть только меня. Это были и остаются самые трогательные слова в моей жизни.
Возможно, теория о том, что поздний ребенок всегда долгожданный и самый любимый, верна, именно поэтому я так обожаю своего Никитку, но мне иногда жаль, что в молодости не смогла стать матерью. Только благодаря счастливой случайности лишь в сорок лет я поняла, как дети могут дарить радость, вне зависимости от того, как они появились в твоей жизни. Оборачиваясь назад, ловлю себя на мысли, что мне бесконечно жаль родителей и Марину, не принявших друг друга, проживших безрадостную, полную взаимных упреков жизнь. Лишая меня любви и нежности, они, по сути, сами до конца своих дней были несчастными людьми. Я горжусь собой и радуюсь тому, что смогла излечиться от такой заразной болезни, как одиночество и обиды на весь свет. Она (болезнь) имела хроническую форму и могла остаться со мной навсегда, но благодаря одной встрече недуг отступил, исчезнув навсегда.
У каждого бывают судьбоносные события, переворачивающие всю жизнь, мое случилось однажды на помойке…
Ариша ЗИМА