На прошлой неделе состоялись знаменательные торги конфискованного пограничниками у браконьеров имущества. Речь идет о кальмаролове. Рыболовное судно продали по цене металлолома – за сумму около трех миллионов рублей (примерно 46 тысяч долларов США). Особенностью этой сделки было то обстоятельство, что конфискат простоял в ожидании продажи 8 лет, и за его содержание государство заплатило около тридцати миллионов рублей. Таким образом, наша страна только на одном конфискованном судне потеряла около двадцати семи миллионов рублей.
В советские времена бытовал один дурацкий лозунг: «Экономика должна быть экономной». Это все равно, что сказать, что масло должно быть масляным, а пластилин – пластилиновым. Но, оказывается, это не очевидно, и советский лозунг является злободневным в наш капиталистический век.
Постараемся разобраться в схеме реализации конфискованного имущества, например, Федеральной пограничной службы ФПС ФСБ России.
Допустим, ФПС задержали браконьерское судно и привели его на рейд Петропавловска-Камчатского в Авачинской губе. Далее стражи границы передают судно на хранение какой-либо организации, выигравшей конкурс на этот вид услуг и заключившей соответствующий договор, например, с Росимуществом. Здесь начинается самое интересное. Дело в том, что пограничники передают судно на хранение, не указывая, что находится на его борту, в акт приемки не заносятся подробные сведения о комплектации судна, включая радиоэлектронное, радиолокационное и тому подобное оборудование. Зачастую «начинка» стоит значительно дороже, чем сам корпус судна.
Принимающая сторона, в последующем передавая судно для продажи, представляет его, как правило, без дорогих внутренностей, оставляя только двигатель и минимально необходимое электрооборудование. Все дорогостоящие комплектующие элементы, вероятно, продаются по значительно сниженным ценам другим судам рыбопромыслового флота, пополняя карман заинтересованных лиц (имеются в виду те, кто хранит, и те, кто с ними заключил договор).
В настоящее время в Камчатском крае на хранении находится около тридцати браконьерских судов, два из них простояли по восемь лет и были проданы с молотка. Остальные находятся в отстое уже несколько лет, и когда будут реализованы, неизвестно. Между прочим, один час стоянки обходится государству в тысячу рублей, то есть двадцать четыре тысячи рублей в сутки. Продав с аукциона два конфискованных судна, государство потеряло в целом около пятидесяти пяти миллионов рублей. Представим себе ситуацию, когда, простояв десяток лет, все конфискованные суда будут проданы по цене металлолома. Считая даже минимальные
потери, получается фантастическая цифра – восемьсот сорок миллионов рублей. За эти деньги можно построить два двухсотместных детских садика на Камчатке с шикарными зимними садами и бассейнами. Мы еще не включаем в этот расчет расходы на содержание пограничных кораблей и зарплаты пограничников.
Разумеется, границы защищать надо, и наши пограничники это делают.
Но зачем держать суда и платить за их сохранность столько лет, не проще ли сразу пустить их на металлолом? Возможно, это слишком упрощенный подход к проблеме. Бесспорно одно: проблема существует и, похоже, государство наказывает в первую очередь себя, а не браконьеров.
Совсем уж неэкономной получается экономика.

Вячеслав СКАЛАЦКИЙ