На этой неделе исполняющая обязанности ректора Камчатского государственного университета имени Витуса Беринга Ольга Ребковец, что называется, взбрыкнула. В телеграм-канале она взялась поучать русскому языку просвещенную публику, простучав, словно копытами, по хрупкой поверхности метафор. Итак, (цитирую) словесный взбрык под названием «Он вам не исполин»: «Минутка лингвистического просвещения. Уважаемые журналисты, блогеры и все, кто, описывая нынешние события на Камчатке, активно и систематически называет вулканы исполинами. Это неверно. Слово “исполин” не является синонимом слова “вулкан” (если слово “исполин” встречается в контексте, где говорится о вулканах, например “огнедышащий исполин”, “исполин среди подобных”, “по сравнению с этим извергающимся исполином, остальные сопки кажутся карликами”, то слово “исполин” может заменить слово “вулкан”. –Прим. ред.). Вот его значение из толкового словаря:
ИСПОЛИН, -а; м. Книжн. Человек необыкновенно высокого роста и крупного телосложения; великан, богатырь. // Об огромных скалах, деревьях и т.п. Лесные исполины. Дуб-исполин. // О выдающейся личности (писателе, художнике и т.п.). И. мысли. Исполины русской литературы.
То есть слово “исполин”, во-первых, употребляется базово в отношении человека и редко, в качестве художественного образа, в отношении объектов природы, во-вторых, имеет очень яркую стилистическую окрашенность и неуместно для будничных журналистских текстов.
В ряде случаев можно в качестве синонима употребить слово “сопка”, например, Вилючинская сопка. В остальном же придется работать над конструкциями и формулировками во избежание повторов».
По версии нашей газеты, госпожа Ребковец с поразительной настойчивостью демонстрирует сокрушительную безграмотность в русском языке. В вышеприведенном тексте она осталась верна своей бесшабашной языковой очумелости.
Во-первых, цитата, приведенная из словаря, берется в кавычки. Во-вторых, слова «исполин, великан» часто употребляются для создания художественного образа с помощью метафор в отношении природы или невоодушевленных предметов. Например, в стихотворении великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова «Утес», написанном в 1841 году, этот огромный каменный предмет наделен свойствами человека:
«Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне».
Другой великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин в своем произведении «Каменный гость» устами героя Дон Гуана наделяет каменную статую командора человеческими чертами и свойствами:
«Я думаю – скучает командор.
Каким он здесь представлен исполином!».
Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой в своем романе «Война и мир» и вовсе сравнивает старый огромный дуб с пресыщенным жизнью человеком: «Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. “Весна, и любовь, и счастие! – как будто говорил этот дуб. – И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков. Как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам”».
Примеров подобных художественных образов, создаваемых с помощью метафор, в отечественной литературе встречается больше чем достаточно, чтобы убедиться, на мой взгляд, в невежестве госпожи Ребковец. Специально для нее привожу определение слова «метафора» из Толкового словаря русского языка С.И. Ожегова (ударение на первой гласной букве): «Метафора – оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-нибудь аналогии, сходства, сравнения».
Если журналисты прибегают в данном случае к метафорам (а не художественным образам), это только украшает их язык и делает его сочнее, богаче. Разумеется, ребковецкую вычурную тарабарщину языком, в высоком смысле этого слова, назвать нельзя. Однако это сколковское чудо-чудное набралось наглости и начало поучать других.
Теперь поговорим про (цитирую): «яркую стилистическую окрашенность». Для начала поясним, что такое стилистика. Согласно Словарю литературоведческих терминов под редакцией Л.И. Тимофеева и С.В. Тураева: «Стилистика – учение о разновидностях (стилях) речи. Их появление обусловлено различием цели, функцией речи, социальным, бытовым и психологическим своеобразием говорящего или пишущего человека, условиями времени и места и т.п.».
Другими словами говорить про «стилистическую окрашенность», тем более «яркую», безграмотно. Есть разновидности (стили) речи, и не более. Рассуждения же госпожи Ребковец в отношении «уместности» в применении «художественных образов» (в данном случае «метафор») «для будничных журналистских текстов» (правильно говорить не «для будничных», а «в будничных») ошибочны. Если метафора создает нужную ассоциацию, т.е. усиливает впечатление от повествования, значит, она уместна.
Что является точно неуместным, так это нахождение на посту и.о. ректора КамГУ им. Витуса Беринга так называемого филолога, выпускницы Новосибирского государственного университета, амбассадора Новосибирского академгородка Ольги Ребковец.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ