«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает «Однажды…»
Мой отец для своих родителей слыл беспечным, несерьезным мальчишкой, а его сестра Надежда, которая была старше на пять лет, являлась примером для подражания. Несмотря на то, что оба были рождены от одних родителей, внешне и внутренне являлись абсолютно разными людьми. Собранность и решительность Наденьки позволили ей экстерном окончить школу и вуз. С юных лет она тщательно планировала каждый поступок в своей жизни и к двадцатилетию смогла стать дипломированным юристом. Надежда никогда не давала воли эмоциям, всегда проявляла принципиальность и вскоре после получения высшего образования смогла устроиться помощником нотариуса, чтобы через семь лет упорного труда сесть в его кресло.
Отец с детства был увлечен поэзией, имел склонность к рисованию, школьные занятия не любил, отчего в пятом классе учился два года. Он был душой любой компании, быстро заводил знакомства с чужими людьми, имел слабость к женскому полу и после службы в армии был вынужден жениться на маме по причине ее внезапной беременности. Семьи моих родителей были против скороспелого брака едва знакомых влюбленных, но брать грех на душу никто не хотел, как и оставлять дитя без отца. Поэтому той же весной молодым устроили праздник, связав их судьбы на долгие годы.
Отец, понимая, что молодая семья нуждается в кормильце, учиться в институте наотрез отказался, решив освоить профессию сварщика, которая вскоре стала приносить неплохой доход. Моя мама тоже не стремилась получить высшее образование, но под гнетом убеждений золовки Надежды смогла стать дипломированным бухгалтером. Когда я пошла в первый класс, мы с родителями из общежития переехали в собственную квартиру, где у меня впервые появилась своя комната.
Мне казалось, получение своего жилья только укрепит нашу семью, но в скором времени я стала обращать внимание на частые ссоры между родителями. Через год их отношения окончательно разладились. Появились разговоры про развод и раздел имущества. После очередного скандала отец собрал свои вещи и ушел из дома. Он поступил благородно – не стал претендовать на квартиру, которую мы получали все вместе, а вернулся жить к своим родителям, где ежедневно получал порцию нравоучений про отсутствие ума и настойчивости.
После развода между семьями родителей возникло напряжение, но родня со стороны отца все равно приветливо встречала меня в своем доме, при этом запрещая маме появляться на пороге их квартиры. Бывшая невестка зла на родню не держала, поскольку была увлечена другим мужчиной. Однако женой своего нового возлюбленного мама не стала и почти сразу после разрыва отношений с любовником решила восстановить семью, разрушенную своими руками. Отец тяжело переживал разрыв с мамой, но не терял надежды вернуть свою супругу, без которой очень страдал. Обладая наивным характером, он простил измену любимой женщины и под общее осуждение родни вернулся жить в нашу квартиру. Вскоре у родителей родился еще один ребенок, мой брат Виктор. Однако появление нового члена семьи родней отца было принято в штыки. Со мной никто никогда не обсуждал эту тему, но иногда я слышала, как Надежда отчитывала своего брата, называя рогатым и наивным глупцом. Я не понимала причину столь резкого общения между родственниками и не хотела обращать внимания на размолвки между близкими людьми, в душе испытывала лишь восторг, ведь в наш дом вернулось счастье, по крайней мере, мне хотелось в это верить.
После того как Витя появился на свет, родители перестали ссориться, но счастливыми их назвать было сложно. Они редко целовались и время проводили порознь. Отец много работал и брался за любую шабашку. Вскоре после рождения сына он смог найти обмен жилплощади и перевезти свою семью в большую четырехкомнатную квартиру с огромной лоджией…
Со временем Витя стал невероятно похожим на отца, отчего родственники оттаяли и прекратили сомневаться в его родстве. Ну а когда Витек в третьем классе остался на второй год, при этом записавшись в художественную школу, всем окончательно стало понятным, чья кровь течет в его жилах.
Только Надежда всегда очень холодно держалась с мамой и племянником. Разменяв четвертый десяток, она так и не вышла замуж. Надежда не позволяла называть себя тетей, требовала говорить ей «ты» и обращаться по имени. Рожать от недостойных мужчин она не собиралась, а принца так и не встретила. Взвесив все за и против, целеустремленная женщина решила отказаться от личной жизни, посвятить ее нотариальной службе и сделать из меня свою помощницу. Она мечтала со временем передать свое кресло мне, но ее скучная работа никогда мне не нравилась. Однако с четырнадцати лет в период каникул я каждый год занималась нотариальным архивом и работала секретарем у этой суровой и сдержанной женщины.
Благодаря этой работе я лучше всех в классе освоила компьютер. Моя собранность и серьезное отношение к документам привлекло внимание директора школы. Когда я заканчивала одиннадцатый класс, она просила иногда помогать ее секретарю. Так я получила доступ к внутренней жизни школы, что вызывало у меня невероятный интерес и понимание того, что нотариус своего рода тоже является хранителем чужих секретов и тайн.
Весной, в год своего выпуска, я объявила родне, что всем сердцем хочу стать нотариусом. Единственный человек, который восхитился этой новостью, была Надежда. Ее лицо, всегда лишенное радостного выражения и улыбок, засветилось, словно было озарено солнцем. От удовольствия она даже зажмурила глаза, а когда открыла их, я увидела слезы на ее щеках…
После моего поступления в академию внешней торговли на юридический факультет Надежда сделала неплохой ремонт в помещениях, где работала, выделив мне крохотный кабинетик с видом на огромную сопку, которая летом приобретала ярко-зеленый окрас. Осенью деревья раскрашивали вид из окна в оранжево-красные тона, зимой и весной сопка становилась безжизненной глыбой, наглухо укрытой снежным покрывалом. Солнышко никогда не заглядывало в мое окно, отчего в кабинете всегда горел эклектический свет. Учеба в академии, подготовка курсовых и контрольных работ, ночные компьютерные наборы доверенностей не позволяли без дела разглядывать пейзаж за окном, но к моменту получения диплома эта сопка мне изрядно надоела.
За пять лет обучения я узнала много правовых дисциплин, познакомилась с интересными людьми, успела вскружить голову нескольким парням и поняла, что не хочу всю жизнь сидеть и слушать стенания чужой родни про отсутствие наследства, личную неприязнь друг к другу и прочую малоприятную сторону жизни людей, которые из-за денег или имущества навсегда становятся врагами. Мне хотелось иной профессиональной жизни. Я видела себя судьей арбитражного суда, где экономические споры между предпринимателями, по моему мнению, не сводились к переходу на личности и прочую внутреннюю грязь обиженных людей. После успешной сдачи государственных экзаменов и защиты дипломной работы я получила предложение устроиться секретарем судьи, безумно гордилась своим успехом, но не знала, как сказать о своем решении Надежде.
Та, в свою очередь, заказала в типографии новую табличку на мою дверь с надписью «Помощник нотариуса» и радостно вручила ее до выпускного бала в академии. Стало понятным, что тянуть с откровенным признанием больше нельзя. Но как только я решила открыться своей тете, в наш офис заскочили две разъяренные женщины. Они были примерно одного возраста и стали с порога требовать аудиенции с нотариусом. Обе были очень возбуждены, кричали и оскорбляли друг друга. Разговор о будущем пришлось отложить и постараться успокоить разгневанных особ.
По обыкновению, я предложила им присесть и выпить воды. Немного придя в себя, они начали свой рассказ…
Брюнетку лет сорока звали Анной, она рассказала про любимого отца, Николая Егоровича, который несколько недель назад скончался от сердечного приступа в платной клинике. По словам несчастной дочери, пять лет назад ушла из жизни ее мать, отец вскоре начал страдать легкой степенью слабоумия, стал забывать лица родственников, мог оставить включенными электрические приборы, терялся в подъезде. Обсудив ситуацию с младшим братом, Анна решила нанять ему сиделку. Благодарные дети обладали неплохим доходом и по рекомендации социальной службы наняли для папы опытную женщину, которая поселилась в квартире отца, чтобы каждый день ухаживать за немолодым больным мужчиной. Анна указала на блондинку, сидящую рядом, и сообщила, что это и есть та самая сиделка по имени Валентина.
Потом Анна продолжила, что после смерти отца убитые горем дети рассчитались с сиделкой и попросили освободить квартиру, доставшуюся им в наследство. Однако Валентина предъявила детям свидетельство о браке и сообщила, что является законной вдовой покойного и по завещанию является единственной наследницей всего имущества, принадлежащего Николаю Егоровичу при жизни. Анна стала обзывать сиделку мерзкими словами, но Надежда попросила прекратить истерику и дала возможность Валентине рассказать свою версию этой истории.
Валентина начала плакать и утверждать, что любила Николая Егоровича всем сердцем и была настоящей женой для брошенного всеми пожилого человека. Она говорила, что любимый муж читал ей стихи Сергея Есенина, обожал прогуливаться в парке напротив дома и тихие семейные ужины вдвоем. Он не хотел оставлять свою шикарную огромную квартиру в центре города, дорогую машину и загородную усадьбу жестокосердным детям, поэтому оставил завещание у нотариуса, фамилию которого Николай Егорович не успел сообщить. Наша нотариальная палата была четвертой по счету, которую посетили разгневанные наследницы.
Анна снова стала кричать на Валентину, утверждать, что отец был старше молодухи почти на сорок лет, не осознавал своих поступков и мог быть привлекательным только из-за имущества. Потом дочка стала обвинять мачеху в смерти несчастного безумного отца. В свою очередь Валентина говорила, что Николай Егорович после смерти супруги остался один на один со своим горем, и только встретив молодую заботливую сиделку, смог прожить еще целых пять лет в любви и нежности. Корыстных детей она обвинила в равнодушии, говорила, что те приезжали несколько раз в год, чтобы проверить, в каком состоянии находится отец, и страшно расстраивались, когда видели перед собой старого, но все еще бодрого мужчину. Валентина показала совместные фотографии и сообщила, что не собирается отступать от истинной воли своего супруга. Анна вдруг стала кричать еще громче, утверждать, что они с братом много работали и не имели возможности ухаживать за выжившим из ума стариком. Между женщинами вновь началась перебранка.
Надежда, устав от крика спорщиц, попросила меня записать все паспортные данные женщин и покойного Николая Егоровича. Она пообещала заняться поиском завещания и сообщила, что свяжется с ними через несколько дней. Наследницы поблагодарили за помощь, извинились за излишнюю эмоциональность и вышли из кабинета нотариуса. Зная привычки Надежды, я накрыла стол к чаю и достала из своих запасов плитку горького шоколада, который она обожала, когда хотела немного отдохнуть от назойливых посетителей.
Надежда откинулась на своем кресле, закрыла глаза, немного помолчала и сказала, чтобы я подготовила ответ об отсутствии в этой нотариальной палате завещания Николая Егоровича. Я вопросительно посмотрела на начальницу и стала спорить, поскольку прежде хотела покопаться в нашем архиве. Надежда открыла глаза, равнодушно посмотрела в мою сторону и продолжила: «Пускай осиротевшие дети и активная вдова бьются в суде за свое наследство, каждый из них что-нибудь обязательно “откусит” от этого лакомого куска. Я не хочу участвовать в этом скандале». Посмотрев на нотариуса, я безумно удивилась. «Неужели принципиальная Надежда оказалась замешанной в какой-то гнилой истории?» – подумала я. Расспрашивать о документах я не стала, решила с другой стороны разузнать все подробности этой ситуации.
Я стала рассказывать о содержании книги, которую якобы дочитала на днях, в ней взрослый, уставший от жизни мужчина влюбился в очаровательную гувернантку своих внуков, обрел счастье и новую жизнь с молодой возлюбленной. Надежда грубо перебила меня и сказала, чтобы я перестала читать сопливые неправдоподобные романы. Она рассказала, что вспомнила Валентину, которая искала непринципиального нотариуса, готового за вознаграждение заверить завещание лишенного ума супруга. Судя по состоянию здоровья Николая Егоровича, сотрудница ЗАГСа тоже была подкуплена. Надежда отказалась участвовать в сомнительной сделке, но нашла подходящую коллегу из соседнего микрорайона, которая согласилась помочь Валентине. Новая наследница отблагодарила помощниц сполна, но оказалась полной дурой, не сохранив заветный документ, забыв при этом, с кем готовила сделку. Вскоре нотариус из соседнего района была уличена правоохранительными органами в нечистоплотности и прекратила свою деятельность. Она уехала жить в другой регион, передав архив в государственный нотариат.
Я не поверила своим ушам. Гнев и разочарование охватили мою душу. Надежду я считала эталоном порядочности, мне стало досадно и горько за поступок моего наставника. Я собрала волю в кулак и объявила, что ухожу работать в арбитражный суд, где махинациям и сомнительным сделкам с законом нет места. Надежда рассмеялась в голос и предложила перенести наш разговор на другой день. Но, когда я не вышла на работу, поняла, что мои намерения были абсолютно серьезными.
Она попыталась вернуть меня в нотариальную палату, обещала поднять заработную плату, но я уже отдала документы в отдел кадров арбитражного суда и ждала назначения на новую должность. Надежда, которая сквозь зубы общалась с мамой, встретилась с ней и слезно попросила убедить меня передумать, но мама отказалась участвовать в переговорах и сказала, что примет любое мое решение. У моего отца Надежда поддержки не просила, поскольку считала его нерешительной размазней. Так к сорока семи годам она осталась без помощника в окружении прекрасной мебели своего кабинета с видом на центр города.
За полгода до моего окончания вуза отец уехал на какую-то стройку и по возвращении купил мне двухкомнатную квартиру, с коллегами по стройке сделал отличный ремонт. Поэтому после выпускного бала в академии меня ждала новая интересная работа и самостоятельная жизнь в собственной квартире.
После того как Надежда узнала, что я действительно стала работать секретарем судьи, обиделась и прекратила общение со мной. Мне казалось странным поведение взрослой женщины: когда мы случайно встречались на улице, она не здоровалась, на телефонные звонки не отвечала или, услышав мой голос, бросала трубку. Я поняла, что родственные и дружеские отношения сохранить не удастся, поэтому вскоре перестала тянуться к ней и научилась жить своей жизнью.
Когда балагур Витя окончил школу, отец снова ввязался в строительный проект и смог заработать денег для покупки квартиры сыну, но предупредил, что разрешит переезд, только когда увидит в отпрыске серьезного мужчину. Витек пытался убедить отца в том, что давно вырос и стал другим, только мама, услышав разговор отца с сыном, не смогла сдержать смех, вспоминая своего супруга в эти годы.
За пять лет работы в арбитражном суде мифы о цивилизованных хозяйственных спорах были развеяны. Мои представления о безупречности судей тоже оказались пустой фантазией. Мне встречались умные профессионалы, которые многому меня научили, сделав прекрасным специалистом, но даже невероятное трудолюбие не позволило за это время продвинуться по служебной лестнице. Целыми днями мне приходилось вычитывать материалы судебных дел и вести протоколы судебных заседаний, а по вечерам «тонуть» в бумажной рутине по изготовлению определений, решений и прочих процессуальных документов, от которых начало откровенно тошнить. Выходные и праздничные дни я тоже проводила на работе, напрочь позабыв про личную жизнь.
Витек после окончания школы, по настоянию родителей, поступил в мою академию на юридический факультет, но с треском провалил первую сессию и отправился служить в ряды российской армии. После того как родители остались одни, я обратила внимание, что мама переоборудовала мою комнату под свою спальню, где вечера проводила в компании книг или вязания, а ночи – в одиночестве. У них был странный союз. Мама хорошо готовила, ухаживала за семьей, детей обожала, дарила нам нежность и любовь, но с отцом держалась холодно. Он пил в меру, курил в палисаднике возле дома, в баню с друзьями не ходил, обеспечил семью и детей прекрасным жильем, но крайне редко был обласкан своей супругой.
Несколько раз я пытала маму, просила рассказать причину таких отношений с отцом, но всегда получала резкие ответы по типу: «отстань, тебе не понять», но однажды мне суждено было узнать главную тайну, которую она хранила в своем сердце…
Как-то мама позвонила мне и попросила встретиться в кафе в центре города. Огромная усталость от бумажной работы в арбитражном суде не позволила услышать в голосе мамы ноты отчаяния, но, когда я увидела ее за столиком, перепугалась. Мы не виделись несколько недель, но я с трудом узнала свою цветущую маму. Заплаканные глаза с черными кругами, осунувшееся лицо, измотанный вид, отсутствие намека на макияж, растрепанные волосы выдавали в ее душе нестерпимую боль, которую испытывают люди при потере очень близкого человека. Она посмотрела на меня и, закрыв руками глаза, горько заплакала. Я придвинула стул ближе, обняла маму, перебирая в голове родственников, с которыми могла случиться беда. Когда мама немного успокоилась, она сказала, что вчера умер мужчина всей ее жизни…
Я понимала, что речь идет не о моем отце, поэтому терпеливо ждала, когда мама решится открыть мне свою тайну. Она вытерла слезы и начала свой рассказ…
С моим отцом мама была знакома еще со школьной скамьи. Веселый интересный парень встречался со многими девчонками, но вскоре увлекся молодой выпускницей, которая после нескольких страстных встреч забеременела. Мама была еще неопытной девчонкой, когда из подружки молодого дембеля превратилась в его жену. Она пыталась создать полноценную семью, но молодой супруг оказался не готов к серьезным отношениям и несколько лет после свадьбы продолжал кутить с друзьями, где непременно встречались девушки, обожающие веселых залихватских парней.
Молодые то ссорились, то мирились. Изменник, будучи уличенным в неверности, умолял о прощении, клялся в вечной любви, уверял, что не будет жить без своей семьи. Мама прощала и верила, что ребенок не может расти без отца. Когда семья переехала в собственную квартиру, их жизнь стала налаживаться, но вдруг мама встретила мужчину, в которого влюбилась с первого взгляда. Им оказался новый руководитель отдела предприятия, на котором она работала. Михаил Николаевич был женат, в браке воспитал двух взрослых дочерей, умел нравиться женщинам и смог очаровать молодую сотрудницу. Влюбленные скрывали служебный роман и радовались любой, даже мимолетной возможности хотя бы просто прикоснуться друг к другу. Целый год понадобился, прежде чем мама приняла решение подать на развод, поскольку мечтала прожить свою жизнь с любимым мужчиной в окружении заботы и нежности.
После того как мама развелась, по предприятию поползли слухи о романе разведенки с начальником. Об этих слухах узнала супруга Михаила Николаевича. Взрослая женщина встретилась с соперницей и объяснила, что деньгами, должностью, квартирой, положением в обществе ее супруг обязан своему тестю, поэтому после развода он будет лишен всяких благ. Молодая женщина не искала выгоды от союза с любимым мужчиной и решилась пойти на любые испытания, но Михаил Николаевич к подвигам и переменам в своей жизни не был готов. С мамой он оборвал всякое общение, помирился с женой и вскоре смог занять более высокую должность в другом учреждении.
Разбитая и несчастная мама с трудом справилась с болью в своем сердце, она не знала, как дальше жить. В таком состоянии встретил ее мой отец и предложил вернуться к нему. Взвесив все за и против, зная, как я люблю отца, она решила хотя бы мне вернуть счастье и снова сошлась с ним…
Мама вдруг замолчала, по ее щекам потекли слезы. Главный вопрос снова стал мучить меня, я не выдержала и спросила: «Витя – сын Михаила Николаевича?» Она глубоко вздохнула и ответила, что нет. Мама мечтала сохранить в своей жизни частицу любимого мужчины и мечтала родить от него ребенка, но судьбе было угодно, чтобы Витя был сыном моего отца. Она снова задумчиво помолчала, а потом продолжила, что через пять лет после рождения Вити Михаил Николаевич опять появился в ее жизни. Супругу он так и не бросил, но до самой смерти был любовником мамы. Она попросила меня сходить с ней на похороны Михаила Николаевича, чтобы поддержать ее и не допустить грязных разборок между законной вдовой и той, которой принадлежало сердце покойного. Я, конечно, согласилась, но попросила объяснить про отношение к отцу, ее мужу, который так много сделал для своей семьи и не заслуживал подобного отношения. Мама снова глубоко вздохнула и ответила, что уважает своего супруга, благодарит за усилия, но сомневается, что все эти годы отец вел праведный образ жизни. Она была убеждена, что такой видный мужчина вряд ли скучает без внимания противоположного пола.
Спорить с мамой я не стала, просто не имела права. К двадцати восьми годам я не могла похвастаться семейным опытом. За моими плечами были непродолжительные романы и мимолетные увлечения. Я посмотрела на нее и спросила: «А как ты будешь жить дальше?» Она опустила глаза и тихо ответила, что пока не знает.
На следующий день я отпросилась у судьи и отправилась на похороны мужчины, которого не знала. Мама держалась очень достойно, ни одна слезинка не скатилась с ее щеки. Огромное количество людей, венков и живых цветов говорило о том, что Михаил Николаевич был известным человеком. Возле гроба стенали его дочери и вдова. Неуместная музыка в исполнении оркестра, запах сырой земли и наигранный плач родни вызвали у меня неприятные ощущения. Я попросила маму уйти с этого мероприятия, не подозревая, что в скором времени буду сама организатором похорон своих близких людей. В течение двух следующих лет из жизни ушли мои бабушки и дедушки с обеих сторон…
Скорбь и потери сблизили моих родителей, но, как и прежде, их союз нельзя было назвать счастливым.
Изрядно устав от монотонной и однообразной работы, на свое тридцатилетие я попросила Надежду простить меня и снова взять к себе помощником. Разменяв шестой десяток, она не стала мягче, но безуспешные поиски трудолюбивой и надежной напарницы изрядно измотали немолодую женщину, поэтому она с радостью приняла меня обратно.
Глядя на сопку из окна своего маленького кабинета, я больше не испытывала тоски или печали. Красивый необычный склон снова покрылся красно-желтыми листочками. Осенний ветерок шевелил кроны разноцветных деревьев, словно приветствуя меня. Я улыбнулась и приступила к работе, которой была когда-то увлечена.
Моя жизнь заиграла новыми красками, у меня появились выходные и праздничные дни, по пятницам я стала проводить время в кругу старинных друзей и однокурсников, познакомилась с новыми людьми и влюбилась в прекрасного мужчину по имени Михаил. Только за одно имя мой выбор пришелся маме по душе.
Витек после армии остался служить по контракту и в двадцать один год женился на своей подружке Алле, поскольку та ждала от него ребенка. Родители только глубоко вздыхали, но противиться этому союзу не стали.
Мы с Михаилом поженились после нескольких лет совместной жизни, и вскоре после свадьбы у нас родилась дочь.
С появлением внуков наши родители окончательно примирились, снова стали делить одну постель, за праздничным столом производили впечатление влюбленной пары. Я наслаждалась моментами, когда вся семья была в сборе, и мечтала, чтобы так было всегда, но за несколько месяцев до своего шестидесятилетия мамы не стало. Ночью у нее остановилось сердце. Эта была настоящая трагедия для нас всех, особенно убивался отец. В минуты отчаяния он рассказал про шальную молодость, абсолютное несовпадение темперамента между супругами, стыдливость, скромность и зажатость мамы, свое вечное одиночество и подарок судьбы в виде нескольких последних лет жизни, прожитых в счастье. Я сочувствовала ему и жалела о жизни, которую он прожил в труде и заботе о своей семье без настоящей взаимной любви. После похорон отец замкнулся в себе, неохотно говорил по телефону, сильно похудел, перестал улыбаться и вскоре заболел. Врачи скорой помощи поставили диагноз: обширный инфаркт, положили в стационар, после выписки назначили кучу лекарств. Несколько месяцев я ухаживала за отцом, проверяя выполнение всех рекомендаций кардиологов. Через год мы с Витей накопили деньги и направили папу в лучший профилакторий для восстановления работы сердечной мышцы. В аэропорту мы провожали унылого несчастного старика, а через месяц встретили цветущего крепкого мужчину, который улыбался и хотел жить.
Вечером я накрыла праздничный стол по случаю возвращения папы домой. Надежда, увидев счастливого брата, позвала меня на кухню и настороженно предложила уточнить у отца причину столь быстрого выздоровления. Она предположила появление в жизни папы аферистки по типу той, что искала завещание в ее кабинете двадцать лет назад. К тому времени я почти забыла историю с махинациями молодой сиделки, которая решила отобрать все имущество в свою пользу, оставив детей старика без наследства. Мне не хотелось верить в то, что отец стал жертвой мошенников, поэтому решила уточнить все детали поездки.
Весь вечер отец шутил, выпил несколько рюмок коньяка, хвалил мою стряпню и ни разу не вспомнил о маме. Он поблагодарил нас с Витей за путевку в новую жизнь, так он назвал свое путешествие в профилакторий. Брат, не подозревая подвоха, от всей души радовался выздоровлению отца. Я поняла, что не могу взять его в союзники для расспросов и решила с глазу на глаз поговорить с отцом.
После ужина я предложила мужу остаться дома и пошла провожать папу одна, пообещав вернуться на такси. Сначала Миша стал спорить, но, увидев мой взгляд, полный решительности, отступил. Отец, напевая старую песенку про любовь, простился с родней и отправился вместе со мной к себе домой. Выходя из подъезда, я подбирала слова, как начать разговор, но отец облегчил мою задачу и начал первым: «Доченька, я влюбился!»
Его избранницей стала процедурная сестра из профилактория. Она была беженкой из стран Кавказа по имени Зарема, моложе отца на десять лет. Она потеряла всю семью в каком-то военном конфликте и, по словам немолодого влюбленного, обладала невероятной внутренней и внешней красотой. Он показал ее фото, сказал, что решил жениться на этой очаровательной женщине, продать свою роскошную четырехкомнатную квартиру и уехать с ней жить на берег Черного моря. Я была обескуражена этим признанием и захотела возмутиться наивностью отца, но он снова не дал возможности высказаться. Папа вернулся к воспоминаниям о семейной жизни с мамой, стал утверждать, что заработал счастье и возможность дожить свои дни во взаимной любви. Он напомнил о том, что обеспечил нам с Витей достойное будущее, подарив каждому из нас свое жилье, и просил только понимания и поддержки.
Я объяснила, что всем сердцем желаю отцу счастья, но боюсь, что он будет обманут. Отец улыбнулся и ответил, что я переживаю напрасно. Мы договорились встретиться на выходных, чтобы все подробно обсудить. Перед подъездом дома, где жил отец, я обняла его и уехала на такси домой. Нужно было хорошо подумать, чтобы убедить отца не совершать роковых ошибок…
На следующий день мне пришлось объясниться с Надеждой, которая с утра стала пытать меня о разговоре с отцом. Услышав мой рассказ о его новой зазнобе и планах на жизнь, тетка моментально вышла из себя и стала громко кричать. Она ругалась на своего брата-недотепу и собралась высказать свое недовольство в лицо старому ловеласу. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы успокоить разгневанного нотариуса. Когда волна негодования спала, Надежда предложила упечь отца в сумасшедший дом, чтобы спасти имущество от притязаний наглой аферистки. Я грустно вздохнула и предложила начать прием граждан, которые уже толпились в коридоре.
Несколько дней понадобилось мне, чтобы подобрать слова для разговора с отцом. Я не хотела проявить неуважение и небрежность по отношению к его чувствам, но пускать все на самотек было недопустимым. Предварительно договорившись о встрече, я взяла бутылочку розового сухого вина, которое обожал отец, и отправилась к нему в гости. Он встретил меня в прекрасном расположении духа и предложил пройти на кухню, где готовил гуляш из говядины. Запах ароматных специй наполнял весь дом. На обеденном столе стояло большое блюдо с нарезанными помидорами, сыром и зеленью, в новых маленьких пиалах были красиво оформлены паштет, лобио и прочие закуски. Я отметила перемены в сервировке стола и питании папы, на что тут же получила ответ, что всему виной была его восточная красавица. Я сделала глубокий вздох и без лишних предисловий начала разговор.
Мне пришлось воспользоваться запрещенными приемами и сделать акцент на роли дедушки в жизни своих внуков, о нестерпимой боли в душах родни, которые живут вдали друг от друга. Я была убеждена в том, что папа мог увлечь женщину. Он был обаятельным и очень щедрым мужчиной. Однако я настояла, чтобы «молодые» сначала пожили вместе в этой квартире, а потом приняли решение, где и как жить дальше. Отец внимательно выслушал мои доводы и временно отказался от продажи жилья. Я обрадовалась своей маленькой победе и предложила наконец-то попробовать говядину, аромат которой сводил с ума. Папа с удовольствием стал ухаживать за мной и мельком спросил про настроение Надежды, которая пять раз звонила ему на мобильный телефон. Брать трубку он не стал, понял, что сестра вновь готова приступить к лекциям и нотациям о его наивности и глупости. Мы выпили вина, поговорили про детей и внуков. Через пару часов я отправилась домой с полной уверенностью, что таинственная Зарема, узнав о переменах в планах отца по продаже квартиры, мгновенно испарится в поисках новой жертвы для исполнения своих корыстных планов. Но мои предположения оказались ошибочными, через несколько недель отец отправился в аэропорт, чтобы встретить любовь своей жизни. Спустя месяц отец и Зарема расписались…
Миловидная пышногрудая восточная красавица с грустными черными глазами произвела на меня очень приятное впечатление, в ее жестах, словах и взгляде угадывались нежные чувства, которые она испытывала к отцу. На первой нашей встрече она отдала мне все украшения мамы, которые хранил отец, и сказала, что по обычаям ее семьи все драгоценности должны доставаться дочерям женщины, которой не стало. Однако Надежду этот поступок не впечатлил, несколько месяцев она не могла прийти в себя. Кричала, обвиняла брата в глупости, меня и Витю – в предательстве памяти собственной матери. Надежда бесновалась и не могла поверить, что все вокруг не видят истинных причин, подтолкнувших мошенницу выйти замуж за старого больного дурака. Потом она перешла к наступлению и потребовала, чтобы отец завещал свою квартиру детям и оформил необходимые документы у родной сестры. Чтобы успокоить нотариуса, папа отправился ко мне на работу и под грубый бубнеж Надежды подписал завещание своей квартиры в пользу меня и Вити. Законная супруга в документах не упоминалась. Когда формальности были улажены, Надежда успокоилась и сказала, что теперь готова сесть с Заремой за один праздничный стол.
Через год Надежды не стало. Она умерла в возрасте шестидесяти семи лет. Не познав женского счастья, не став матерью, пожилая женщина последние недели жизни провела в своей холодной постели. После инсульта за ней ухаживала Зарема, которую Надежда так и не приняла, но мирилась с заботой сиделки, поскольку до последнего вздоха была беспомощным одиноким человеком. Перед смертью она ничего не сказала, я даже не знаю, о чем она думала в последние дни своей жизни, мне было известно лишь местонахождение завещания и других бумаг, которые позволили получить в наследство ее квартиру и занять кресло нотариуса.
Став полноценным хранителем чужих тайн, на работе я нередко встречаю наивных, корыстных, наглых или недалеких людей, но всегда верю в справедливость. Быть может, я заблуждаюсь в порядочности Заремы, и возможно, после смерти отца она будет биться со мной и Витей в суде за свое право получить долю в квартире супруга, которая по закону принадлежит ей, но сейчас, глядя на ее нежное отношение к своему немолодому избраннику, мое сердце ликует.
Теперь я вижу, как отец преобразился, стал выглядеть моложе своих лет, за эти перемены я очень благодарна его новой жене. Мне хочется, чтобы он прожил долгую счастливую жизнь, но я не знаю, сколько лет ему отмерено судьбой. В моей душе есть только одна уверенность: если Зарема снова станет вдовой и не будет претендовать на имущество мужа, я не оставлю ее на улице.
В сейфе моего кабинета уже хранится дарственная на имя мачехи, по этим документам при определенных обстоятельствах она получит в подарок квартиру Надежды, но, надеюсь, это случится не скоро…
Ариша ЗИМА