Очень хорошо помню день, когда нас принимали в октябрята. Тогда, в далеком ноябре 1967 года я учился в начальной школе № 527 города Ленинграда. На торжественном построении нам прикололи октябрятские звездочки в присутствии наших родителей и учителей.
Затем выступила старая женщина, которая видела и слышала Ленина. Этого было достаточно, чтобы сделать ее почетным гостем на любом мероприятии, связанном с ноябрьскими праздниками. К сожалению, я не мог расслышать, что она говорила. Уверен, она добросовестно напрягала голос с большим, искренним душевным подъемом, но до меня доносились лишь обрывки фраз. Я хорошо запомнил ее внешне: худенькую, небольшого роста, седую. Годом позже меня, восьмилетнего мальчишку, по-старомодному представили другой седой, сгорбленной, очень приветливой старой женщине, в свое время окончившей Институт благородных девиц, т.е. Смольный, пережившей революцию и блокаду. И главное, как выяснилось позже, она видела живого царя Николая II, даже слышала его голос. И была искренне счастлива, как будто видела живого Бога. Так случилось, что мой отец, слушатель ракетно-артиллерийской академии им. Калинина, часто ездил к бабушке, видевшей царя, играть в преферанс. Она была страстная преферансистка и обожала тех, кто ей умело подыгрывал. У бабушки собиралась вся ее многочисленная семья, семеро очень взрослых детей, ровесников и старше моего отца. Все они много курили, и Ленинград называли не иначе как Питер.
Мне еще запомнился год рождения бабушки – 1881.
Много воды утекло с тех пор. И мы надолго застряли в непролазной грязи между строчками наших недавних российских гимнов «Боже, царя храни» и «Сталин великий нам путь озарил». Затем Сталина поменяли на «Ленина», а потом персоналии заменили банальным: «Славься, Отечество наше свободное…». Советские люди (позже россияне) не успевали переписывать свои гимны в свете последних исторических коллизий, поэтому благоразумно решили не привязывать тексты к какой-либо персоне.
Смело мешая святое с грешным, мы свою историю обильно поливали собственной кровью. Отчего грязь становилась еще более непролазнее. Ниспровержение лжебогов: Троцкого, Ленина, Сталина – не привело к немедленному осознанию истинного Бога. Дорога к храму оказалась значительно труднее, чем представлялось в начале. И как выяснилось, без искреннего покаяния ее не одолеть. Мы вновь научились крестить свой лоб, но одновременно чешем собственный зад. Мы говорим о прощении, но готовы вцепиться друг другу в горло. Мы говорим о свободе, демократии, но чтим своих тиранов. И не где-нибудь, а на главной площади страны. В мавзолее – мумия Ленина, до 1957 года вместе с ним лежала мумия Сталина. У кремлевской стены – надгробья их сподручников.
Для того чтобы мумия не вернулась, нужно предать ее земле.
И еще на всякий случай вбить осиновый кол.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ.