«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»
Моя мама всю жизнь куда-то спешила. Она родилась семимесячным ребенком, с детства не могла усидеть на месте, в юности увлекалась подвижными видами спорта, в обыкновенной жизни передвигалась только бегом. Учиться мама не любила, хорошие отметки в школе получала благодаря спортивным достижениям. Не обращая внимания на характер дочери, родители мамы мечтали получить в доме еще одного учителя истории, которыми сами являлись, но неусидчивое чадо с треском провалила вступительные испытания в институт. Быть иждивенкой мама не хотела, поэтому после неудачных экзаменов отправилась работать помощником пионервожатого в детский спортивный лагерь. Там она влюбилась в повара по имени Семен, который был старше мамы на пять лет, от него забеременела и вскоре после свадьбы родила моего брата, которому дала имя Алексей.
Маленький ребенок изменил жизнь суматошной мамы, но не стал объединяющим звеном между абсолютно разными людьми. Через три года совместной жизни молодая семья распалась. Спокойный уравновешенный Семен, устав от домашних скандалов и претензий супруги по поводу скучной и неинтересной жизни, увлекся другой женщиной и ушел из дома. Новой избранницей повара оказалась воспитательница детского сада, куда ходил маленький Леша. Любовница была старше Семена на десять лет, жила в частном доме, который достался ей от бабушки, была обладательницей тихого голоса и покладистого характера.
Поступок Семена сильно ранил маму. После развода она решила стереть из памяти всё, что было связано с неудачным браком, и решилась на смену места жительства. Родители пытались успокоить своенравную дочь, просили не спешить с переездом, но уязвленная женщина, собрав небольшие пожитки, уехала из родного города.
Сложности, с которыми пришлось столкнуться одинокой женщине без жилья, образования и профессии на чужбине, с ребенком на руках, мне неизвестны. Я родилась в начале девяностых годов, когда маме исполнилось тридцать два года. К тому времени у неё была трехкомнатная кооперативная квартира, японский микроавтобус и торговая точка на рынке по продаже постельного белья. Отца своего я не знала, но, судя по своей смуглой коже и черным кудрявым волосам, еще в раннем детстве я поняла, что он был из другой страны. В детском саду меня дразнили шоколадкой, но дома называли арабской принцессой.
Мама всем сердцем любила своих детей, но старший брат, которому к моменту моего рождения исполнилось четырнадцать лет, часто обижался, когда мне доставались самые лакомые кусочки любых блюд, покупались обновки и дарилось, по его мнению, больше внимания и тепла, чем ему.
Опытная предпринимательница сама ездила за товаром в Турцию и торговала им в любую погоду, оставляя маленькую дочь на старшего сына. Леша с рождения заботился обо мне, стирал и гладил пеленки, водил в детский сад, лечил от любых недугов. В нашем доме часто собирались шумные компании, состоящие из веселых подруг мамы, с кем она работала на рынке. Женщины любили выпить и вкусно закусить, а на утро приводили себя в порядок и шли работать по двенадцать часов за прилавком, чтобы обеспечить своим детям достойную жизнь.
К своим родителям мама ездила неохотно, при встрече старалась меньше говорить и долго не задерживалась в родном доме. Внуков бабушка с дедушкой почему-то не любили принимать. Мама не спрашивала про жизнь учителей истории, они не интересовались курсом валют и спросом на турецкий текстиль. Разные интересы, жизненные приоритеты и место жительства отдалили маму от родителей. По сути, это были далекие и чужие друг другу люди. Даже когда маме диагностировали рак груди, она не стала делиться этой новостью с родными. Единственный человек, которому она могла открыть свою душу, был Леша.
После окончания школы он поступил в лучшую финансово-экономическую академию нашего города. Алексей мечтал уехать в столицу, чтобы работать в крупнейшем коммерческом банке, но его планам не суждено было сбыться. Получив заключение врача, содержащего страшный диагноз, мама стала готовиться к дорогостоящей операции и лечению. Чтобы не выдергивать деньги из товарооборота, она решила занять нужную сумму у своей приятельницы по рынку. Долг мама взяла в долларах США и прогадала, поскольку в нашей стране грянул дефолт, т. е. доллар буквально за сутки подорожал в четыре с половиной раза.
Операция оказалась неудачной, восстановить здоровье у мамы не получилось. В счет уплаты долга ей пришлось за бесценок распродать остатки товара и отдать свое торговое место на рынке приятельнице. Так мама лишилась своего бизнеса, но оптимистичная шустрая женщина не теряла надежды вновь открыть свое дело, однако метастазы стали стремительно разрушать организм молодой женщины. Когда мне исполнилось шесть лет, а Леша отметил двадцатилетие, мамы не стало…
Я смотрела фильмы, где погибали люди, искренне переживала за киногероев, потерявших близких, но, услышав новость о смерти мамы, не знала, как себя вести и что нужно делать. Подготовкой похорон занимался Алексей. Бабушка приехать не смогла – она ухаживала за дедушкой после инсульта. Соседи предложили взять меня к себе на несколько дней, но брат был убежден в том, что мне необходимо присутствовать на похоронах. Подружки мамы договорились с заведующей столовой, расположенной на территории рынка, чтобы провести там поминальный обед. Все вокруг плакали, причитали, жалели меня, но я не знала, что сказать в ответ. Алексей был угрюмым, собранным и молчаливым. Вечером перед похоронами он, как обычно, зашел в мою комнату, присел на краешек кровати и сказал, что завтра будет очень трудный день, перед которым нужно крепко выспаться. Видя измотанный вид брата, я не стала задавать лишних вопросов, но из-за свирепой метели и пурги еще долго не могла уснуть.
Утром непогода улеглась, но небо по-прежнему было серым и тяжелым. Мы молча оделись, выпили чай с бутербродами и, дождавшись подругу мамы тетю Олю, которая сама водила машину, отправились с ней в морг. По дороге все молчали, тишину нарушали только всхлипывания водителя и шум двигателя, с трудом преодолевающего снежные заносы на трассе.
Когда мы подъехали к одноэтажному зданию, тетя Оля предложила оставить меня в машине, но Леша снова настоял на моём присутствии. Зайдя в предбанник помещения, я почувствовала невероятный холод и необъяснимый страх. Мне захотелось прижаться к брату, но он был как чужой, сильно напряжен и сосредоточен. Когда четверо крепких мужчин, одетые в белые халаты, вынесли гроб, я заглянула вовнутрь и увидела белоснежное лицо мамы с черно-синими губами и пятнами за ушами. Страх и ужас охватил мою душу. Неожиданно для себя я закричала в голос и зарыдала навзрыд. Тетя Оля обняла меня и прижала к себе. Мужчины, не обращая внимания на мою истерику, продолжили движение, чтобы поставить гроб в большую черную машину, стоящую у выхода, в которой уже висели огромные венки из искусственных цветов. Алексей скомандовал, чтобы я следовала за ним и села в катафалк, но тетя Оля что-то резко сказала брату и забрала меня к себе в машину.
Пока мы ехали на кладбище, она успокаивала меня, говорила про бессмертие души и прочую абракадабру, которую я слышала впервые. Заливаясь слезами, тетя Оля обещала помогать нам, но объяснила, что теперь я должна во всём и всегда слушаться брата, потому как он отказался отдавать меня в детский дом и все хлопоты по моему содержанию и воспитанию взял на себя…
Подробности того разговора я не помню, в памяти осталась лишь острая боль в груди, которая появилась со дня похорон мамы. Несколько раз Леша проверял работу моего сердца у врачей, но те растерянно разводили руками и утверждали, что я абсолютно здоровый ребенок. Со временем боль притупилась, давая возможность нормально дышать, но никогда не исчезала совсем.
Вскоре мы привыкли жить вдвоем. Чтобы платить за учебу, Леша устроился работать таксистом. Пока мама болела, она настояла, чтобы сын получил водительское удостоверение. После оформления всех документов брат сел за руль микроавтобуса, доставшегося в наследство, и по вечерам развозил пьяную публику из увеселительных заведений. Я тяготилась постоянным одиночеством, но, окончив начальную школу, поняла, что обожаю жизнь без контроля. После окончания академии Леша устроился работать в филиал банка, в головном офисе которого мечтал когда-то трудиться, но денег катастрофически не хватало, поэтому от вечерней работы таксисом он не отказался.
Пока Алексей работал, я приглашала домой подруг, с которыми мы смотрели мультфильмы, и просто наслаждались свободным временем без родительского присмотра. Зная любовь брата к чистоте и порядку в доме, я успевала мыть посуду и выносить мусор к его приходу. С пятого класса я вела два дневника: один предназначался для школы, другой – для брата. На родительские собрания он не ходил, поскольку всё время работал. Глядя на оценки в дневнике, он свято верил в мою успеваемость. Только когда в седьмом классе меня решили отчислить из школы за прогулы и плохие отметки, понял, что я его нагло обманывала. Алексей смог уговорить директрису не выгонять из учебного заведения бедную сиротку, но с тех пор контролировал каждый мой шаг, что сразу стало раздражать меня. В доме начались настоящие скандалы с битьем посуды и выбиванием дверей. За двойки брат стал наказывать меня запретами смотреть телевизор, ходить в кафе, на выходные запирал в комнате, пряча ключи. В ответ я сбегала из дома. Могла несколько дней болтаться у подруг. Иногда толкала спички в скважину замков входной двери. Нарочно курила на балконе, оставляя пепел и окурки сигарет на видном месте. В приступах сильных обид сокрушалась о том, что осталась жить, заключенная в эту крепость вместо детского дома, где, по моему мнению, царила любовь и свобода.
Брат никогда не поднимал на меня руку, но однажды после моего очередного выпада он взбесился и закричал, что ненавидит мать за её бездарно прожитую жизнь, отсутствие отношений с отцом, за пьянки и гулянки. Он обвинял маму еще и в том, что она родила меня с мозгами набекрень от турецкого альфонса, а сама умерла. Услышав эти гадкие слова о маме и себе, я набросилась на брата с кулаками, он отшвырнул меня и влепил увесистую пощечину, от которой я потеряла равновесие. Слезы брызнули из моих глаз. Я вскочила на ноги и убежала в свою комнату. Леша выругался матом, громко хлопнул входной дверью и ушел из дома, снова оставив меня одну. Он вернулся ночью сильно пьяным, в таком состоянии я его никогда не видела. Едва переступив порог дома, он завалился в коридоре, кое-как добрался до спальни, где я помогла ему раздеться, укрыла одеялом и отправилась спать в свою комнату.
Когда я легла на постель, вдруг задумалась о брате. В будущем году ему должно было исполниться тридцать лет, к этому времени он не создал свою семью, а возился только со мной, стараясь обеспечить меня всем необходимым. Алексей не смог воплотить главную мечту всей жизни: он не уехал в Москву, остался здесь, но, как и я, был одиноким несчастным человеком. Мне вдруг стало жалко его и стыдно за свои поступки. Я прожила с ним под одной крышей больше времени, чем знала маму, но никогда не интересовалась его личной жизнью, друзьями и другой информацией, которая должна сближать родных людей.
Для себя я решила взяться за ум, успешно сдать экзамены в девятом классе, поступить в училище технологий пищевых производств, в простонародье – поварское училище, на летних каникулах поработать на рыбоконсервном заводе, чтобы самой начать зарабатывать себе на одежду и пропитание.
Утром Леша проснулся разбитый и помятый. Перед его пробуждением я сбегала в ларек, чтобы купить минеральной воды и мороженое, которое, по мнению самодеятельных экспертов, которых я слушала по телевизору, лучше всего помогало от похмелья. Брат удивился такому проявлению заботы, извинился за вчерашний скандал и предложил помириться. Я смотрела на своего брата и понимала, что доставила ему много хлопот. Его русые виски были обсыпаны серебром, а глаза потеряли яркий свет и тепло. В ответ я тоже извинилась за свои выпады и дурной характер. Мы обнялись, я предложила позавтракать, чтобы за столом поделиться своими планами, задуманными накануне.
Алексей внимательно выслушал мои затеи, всё одобрил, кроме работы на рыбоконсервном заводе. По его мнению, там трудились хамоватые мужики, изголодавшиеся по женской ласке, и женщины, прошедшие Крым и рым. Завод находился в другом населенном пункте, до которого нужно было добираться несколько часов, располагался он в глухой местности и был небезопасен для шестнадцатилетней неискушенной девчонки. Я объяснила, что завод частично принадлежал отцу моей одноклассницы, которая собиралась летом там подработать и предлагала составить ей компанию. Подруга гарантировала нашу безопасность и уверяла, что отец щедро вознаграждает своих работников, если они не филонят и не пьют. Леша сказал, что всё обдумает, свяжется с владельцем завода, а потом даст свой ответ.
Через несколько недель брат дал свое согласие на мой отъезд, но предупредил, что работа будет очень тяжелой, правда, хорошо оплачиваемой. Я поблагодарила брата за понимание и не могла дождаться, когда учебный год завершится.
С того времени мы с Лешей больше не ссорились, но по-настоящему близкими людьми так и не стали. Выпускные экзамены я сдала на четверки, за что была поощрена братом новым мобильным телефоном. В июне я забрала документы из школы и отнесла их в училище. Купила теплые вещи для работы и отправилась на служебном автобусе на рыбоконсервный завод, где мне предстояло проработать два с половиной месяца…
(Продолжение следует)
Ариша ЗИМА