«Корпорация развития Камчатки» продолжает цикл публикаций о малоизвестных, а часто и совсем неизвестных страницах прошлого нашего края.
«Два предыдущих исторических очерка рассказывали о беспересадочном перелете экипажа Валерия Чкалова по маршруту Москва – остров Удд и о кораблекрушениях вблизи берегов полуострова. Значительный интерес читателей, проявленный к этим публикациям не только на территории края, но и за его пределами, дает основание надеяться, что и последующие материалы цикла окажутся востребованными, в известной степени катализируют внимание к региону, расширят число желающих его посетить. Следующий наш очерк, публикуемый в преддверии 80-летия начала Великой Отечественной войны, посвящается событиям того трагического периода, которые широкому читателю до сего дня остаются почти неизвестны», – рассказал генеральный директор «Корпорации развития Камчатки» Константин Коротов.
На войне как на войне
О жизни Камчатки в годы Второй мировой войны в разных источниках рассказано многое: об ударных рыбацких путинах, о сборе средств в Фонд обороны, о создании и работе Петропавловского торгового порта, прокладке новых дорог, строительстве в городе зданий административного и социально-культурного назначения. Разумеется, исследователи не обошли вниманием и укрепление обороноспособности полуострова по всем направлениям: от развертывания новых частей Красной армии до возведения фортификационных сооружений.
И за всеми изменениями, происходящими на Камчатке, весьма внимательно следили наши ближайшие зарубежные соседи. Для этого они использовали максимум легальных и противозаконных способов.
Советский Союз и Японию, если говорить о государственной границе, проходившей вблизи Камчатки, в те годы отделяли 12 километров Первого курильского пролива. За ним находись острова Шумшу и Парамушир, гарнизоны которых насчитывали почти 30 тысяч военнослужащих, хорошо подготовленных как к наступлению, так и к обороне. Там же располагались подразделения армейской и флотской японских разведки и контрразведки.
Для получения информации о социально-политической ситуации на Камчатке, ее оборонных и экономических объектах, всеобъемлющих сведений о частях и соединениях Красной армии, а также войск и органов НКВД – НКГБ, дислоцированных на полуострове, японская сторона использовала весь арсенал имеющихся у нее возможностей.
Велась активная радиоразведка. Ее специалистам удалось найти ключи к шифрам сахалинского, камчатского и магаданского пограничных отрядов, 19-й стрелковой дивизии РККА, размещавшейся на Северном Сахалине, дислоцированного в Нижнеамурской области (административный центр Николаевск-на-Амуре, ныне упразднена – В. С.) 45-го отдельного стрелкового корпуса и 128-й смешанной авиационной дивизии, базировавшейся на аэродромах в Елизово и Коряках.
В марте 1942 года по распоряжению японского генерального штаба самолеты специального авиаотряда Квантунской армии, временно передислоцированные на Парамушир, вели аэрофотосъемку Петропавловска и его окрестностей, западного побережья полуострова.
На основе этих снимков японские топографы выпустили карты областного центра в масштабе 1:25000 и Усть-Большерецкого района – 1:100000.
Активно велась и агентурная разведка. Для ее организации масштабно использовались возможности лицензионных промыслов. На территории современного Камчатского края располагались 325 концессионных участков, на которых подданные микадо в соответствии с межправительственными соглашениями вели лов и переработку лосося. В 1942 году только на западном побережье полуострова работали 11 876 японцев, представлявших фирму «Ничиро».
В Петропавловске на период красной путины, с мая по сентябрь, а иногда и до ноября, располагалось консульство Страны восходящего солнца. Постоянно на Камчатке находились сторож дипломатической миссии Такемацу Такео и его супруга Хама. Они начали работать в консульстве в начале 30-х годов и покинули полуостров в мае 1946 года.
Неоднократно странное поведение сторожа заставляло органы безопасности подозревать Такемацу Такео в ведении разведывательной деятельности, но лишь в середине 50-х годов прошлого века удалось достоверно установить, что скромный технический сотрудник дипломатической миссии являлся резидентом японской разведки на Камчатке. Ситуация вполне в традициях японских спецслужб – легендировать агентуру под незаметными должностями официантов, таксистов, гейш. Эта традиция нашла даже отражение в классической русской литературе. Рассказ Александра Куприна «Штабс-капитан Рыбников» повествует об особенностях разведки Страны восходящего солнца в период Русско-японской войны 1904–1905 годов. Впрочем, применительно к Камчатке подданные микадо вели себя без той утонченности, о которой пишет Александр Куприн в своем знаменитом рассказе.
Наш полуостров с конца XIX века обращал на себя пристальное внимание беспокойных южных соседей. О некоторых сторонах этого напряженного интереса в годы Русско-японской войны мы уже рассказывали в одной из глав очерка «Шелестят паруса кораблей…» («В» № 13 от 21 апреля 2021 года). С годами внимание южных соседей становилось не просто пристальным, а сверлящим, достигшим своего апогея в годы Второй мировой войны.
Причинами такого обостренного интереса стало превращение Камчатки в крупный центр морского транзита с большим объемом перерабатываемых стратегических грузов, рост числа и качества размещенных на полуострове сухопутных, воздушных и морских сил Красной армии и флота, уже способных в определенных условиях противостоять японской экспансии.
О том, насколько в годы войны Страна восходящего солнца агрессивно вела сбор разведывательной информации о Камчатке, свидетельствует докладная записка уполномоченного Народного комиссариата государственной безопасности СССР по Дальнему Востоку Сергея Гоглидзе начальнику 2-го управления НКГБ Советского Союза комиссару госбезопасности 3 ранга Петру Федотову. Документ датирован 3 марта 1945 года:
«В течение трех лет мы ведем оперативное обслуживание японских рыболовных концессий… В первые годы […] был допущен ряд ошибок, в результате которых японцы, видимо, убедившись, что среди обслуживающих их русских представителей имеются работники наших органов, резко активизировали контрразведывательную деятельность. Когда в последние годы эту работу организовали планово и серьезно, то оперативные работники столкнулись со значительными затруднениями, основанными на настороженном отношении японцев. По существу, в ряде случаев на концессии происходит почти неприкрытая борьба двух разведок…
Рыболовные промыслы фирмы «Ничиро» на Камчатке являются широкой базой деятельности японских разведывательных органов.
Личный состав концессий насыщен кадрами разведчиков, контрразведчиков и их агентуры, действующей главным образом под крышей административно-технического персонала.
Выявлен круг вопросов, интересующих японских разведчиков на Камчатке, методы их работы, установлен ряд неоспоримых разведчиков, и даже стало возможным в отдельных случаях определять, к каким именно японским разведывательным органам принадлежит тот или иной японский разведчик.
В сезон 1944 года подозревались в причастности к разведорганам 28 японцев. В процессе их разработки мы получили возможность произвести у некоторых из них изъятие документов и записей. Причем наши подозрения в отношении взглядов на характер работы японской разведки подтвердились. Так, в изъятой записной книжке доверенного 806-й базы Иосидо Сэцу изложен перечень вопросов, интересующих японскую разведку. По содержанию записей Иосидо очевидно, что он работает в военно-морской разведке. В тетрадях, изъятых у техника завода № 20 Амомия Эйзо, имелись записи разведывательного и контрразведывательного характера. Судя по характеру записей Амомия, можно предположить, что он является руководящим работником разведки.
Из 28 японцев, взятых нами под подозрение, в отношении 12 добытые веские данные об их причастности к японским разведывательным органам…
За время работы оперативных групп, с 1942 по 1944 годы, было завербовано 5 агентов-японцев и велась работа с одним агентом, завербованным ранее. Подготовлены к вербовке 7 японцев…
Опыт работы по агентурно-оперативному обслуживанию японских рыболовных концессий на Камчатке показал, что даже в условиях усиленных контрмер японской разведки и контрразведки, применяемых ими на Камчатской концессии, вербовка японцев все же возможна…»
В деталях систему ведения агентурной разведки японскими спецслужбами на Камчатке советским контрразведчикам удалось установить в ходе операции «Спрут», которая проводилась в 1945–1946 годах. Началась она с телеграммы Сергея Гоглидзе, направленной в УНКГБ по Камчатской области 11 декабря 1945 года. Он требовал арестовать двух служащих фирмы «Ничиро», предположительно находившихся в усть-большерецком лагере интернированных японских рабочих – Танако Хидео и Иосидо Сэцу. Последний проходил по оперативным учетам как возможный сотрудник спецслужб, а потому был известен камчатским чекистам. Его имя упоминалось и в процитированной выше докладной записке.
Поводом к задержанию старшего переводчика фирмы «Ничиро» Танако Хидео стала изъятая у него бригадой хабаровских чекистов, работавших на Камчатке осенью 1945 года, записная книжка. В ней содержались записи, которые дали основания подозревать переводчика в причастности к разведорганам.
Танако интересовался дислокацией воинских частей недавно появившихся на Камчатке. Он стремился собрать сведения о фортификационных сооружениях на побережье и в глубине полуострова. Особое значение имела информация об авиации, наличии на Камчатке радиолокационного оборудования, деятельность советских разведорганов. Переводчик вел наблюдение за полетами самолетов США над Камчаткой, движением их судов и кораблей вдоль берегов полуострова.
Аналогичная записная книжка доверенного фирмы Иосидо Сэцу содержала результаты метеорологических наблюдений и топографические данные о камчатском побережье.
В ней же конспективно содержались записи о методах получения информации и перечислялись сведения, представляющие первостепенный интерес, в том числе, как записал доверенный фирмы, «внутреннее положение в стране».
О незаконной деятельности Танако Хидео и Иосидо Сэцу рассказал и задержанный органами Смерш высокопоставленный служащий «Ничиро» Оцука Токудзо. В общей сложности он назвал 47 фамилий сотрудников рыбодобывающей компании, которые занимались сбором разведывательной информации о Советском Союзе.
Оцука Токудзо работал на камчатских промыслах с 1928-го по 1944-й годы. Он прекрасно знал русский язык и успел поработать старшим переводчиком на нескольких заводах «Ничиро», пока его с большим повышением не перевели во Владивосток.
На протяжении 16 камчатских лет Оцука Токудзо старательно выполнял задания японской разведки. Он вел сбор персональных данных должностных лиц советских и партийных органов и граждан СССР, работавших на концессиях. Особенно японского переводчика интересовали дислокация, количество, вооружение линейных подразделений пограничной охраны, установочные данные на руководящих сотрудников органов и войск НКВД – НКГБ, их сильные и слабые стороны, возможность вербовки.
Танако Хидео и Иосидо Сэцу арестовали в последние дни уходящего года. Но из-за того, что возникли трудности с отправкой японцев в Петропавловск-Камчатский, допросы их начались в январе–феврале.
(Продолжение следует)
Владимир СЛАБУКА