«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»
Я родилась в семье, состоящей только из женщин. Дедушка умер еще до моего рождения, отца я не знала. Мою маму бабушка всегда называла непутевой, но для меня она всегда оставалась самым близким и любимым человеком, ей просто не повезло в любви, о которой она мечтала всю жизнь. Первый роман мамы случился после окончания восьмилетки. Её избранником, приоткрывшим дверь во взрослую жизнь, был выпускник нашей школы. Вскоре после первой близости молодой пылкий возлюбленный сообщил о переезде его семьи в соседний большой город и без лишних разговоров прекратил всякое общение. При поступлении в кулинарный техникум мама встретила солдата-срочника, который после получения высшего образования проходил военную службу в нашем небольшом городке. Опытный выпускник педагогического института быстро вскружил голову жительнице периферии, но связывать свою жизнь с ней не захотел. Даже беременность соблазненной особы не пробудила в мужчине желания создать семью. Мама опасалась говорить о своём особом положении суровой и деспотичной бабушке, но округлившийся живот выдал эту тайну.
Бабушка попыталась найти возможность избавиться от нежелательной беременности мамы, но попытки оказались тщетными. В положенное время на свет появилась я, получив имя Валерия, в честь певца Валерия Леонтьева, который, по мнению мамы, лучше всех пел о любви. С рождения меня окружали песни в исполнении этого артиста. Его пластинки мама слушала каждый день. Бабушка ругалась с ней, требовала не увлекаться музыкой, а заниматься образованием и собственной дочерью. Но как только мама прекратила кормить меня грудью, снова занялась поиском женского счастья.
Когда я была совсем маленькой, бабушка надеялась вразумить неугомонную искательницу приключений, но когда мама ушла жить к очередному любовнику, успокоилась и поняла, что одна будет заниматься моим воспитанием. «Кукушка», так бабушка называла маму, иногда приходила к нам в гости, дарила подарки, приходила на утренники, но никогда не предлагала забрать меня с собой. При встрече бабушка с мамой громко ругались, обзывали друг друга неприятными словами, выкрикивали взаимные упреки и претензии. Меня огорчали эти скандалы, но я всё равно скучала по маме, радовалась любому вниманию, ждала встречи. Для того чтобы она любила меня крепче, я решила записаться в музыкальную школу – хотела научиться играть и петь любимую песню мамы «Дельтаплан». В то время эта мелодия звучала во всех дворах нашего городка. Я была уверена, что мой сюрприз ей будет по душе.
Когда мне исполнилось десять лет, я вживую увидела певца, полюбившегося маме. Худощавый высокий мужчина с огромной копной кудрявых волос вовсе не впечатлил меня. На экране телевизора он пел хит «Дельтаплан» в белом костюме тройка, немного нервно подрыгивал ногой и не был похож на мужчину, в которого можно было влюбиться без памяти. В тот год на экраны советского телевидения вышел английский сериал «Джейн Эйр» с умопомрачительным Тимоти Далтоном в главной роли. Импозантный красавец с приятным бархатистым голосом в роли мистера Рочестера мне нравился больше, чем долговязый певец, без песен которого мама не могла жить. Но для исполнения сюрприза я должна была стать скрипачкой, поскольку мелодия «Дельтаплана» была исполнена симфоническим оркестром, где скрипки заливисто играли соло.
Услышав о моих планах, бабушка стала возмущаться – занятие музыкой она считала несерьезным. Стала кричать на меня, что не потерпит в доме еще одну профурсетку. Значения этого слова я не понимала и уверяла, что хочу быть исключительно скрипачкой. Несколько дней бабушка требовала отказаться от этой затеи, но смягчилась после встречи с директором музыкальной школы. С ней бабушка поделилась своими переживаниями. Но пожилая женщина рассказала, что в её учреждении учатся только талантливые дети, которые не увлекаются дешевой попсой, а служат традициям классической культуры. Директриса убедила бабулю привести меня на собеседование, чтобы проверить наличие слуха. Через несколько дней бабушка сдалась и сама отвела меня в музыкальную школу.
Небольшое старенькое здание храма для музыкантов стояло на окраине города. Внутри оно было очень уютным и светлым, правда, всюду пахло краской. Жуткий аромат нитроэмали щипал глаза. Бабушка, увидев мое сморщенное лицо и слезы, выступающие из глаз, предложила вернуться домой, но я должна была пройти собеседование, чтобы узнать, по плечу мне занятие музыкой или нет. Пройдя по небольшому коридору, мы попали в кабинет директора. Пожилая женщина стала извиняться за вонь, о которой сама не подозревала, когда начинала ремонт в здании. Она предложила подняться в актовый зал на втором этаже, в котором покрашенные стены уже высохли и не источали этот мерзкий запах.
Пожилую женщину звали Елизавета Матвеевна. В молодости она была учителем пения в общеобразовательной школе и несколько лет добивалась открытия дома для начинающих музыкантов. В городке она пользовалась уважением, но у всех вызывало недоумение её одиночество. Даже сейчас, с седыми волосами и тронутым глубокими морщинами лицом, в ней угадывалась былая привлекательность и красота, но никто и никогда не видел с ней рядом хоть какого-нибудь мужчину.
Мы поднялись на второй этаж, зашли в актовый зал и расположились в первом ряду зрительного зала. Елизавета Матвеевна пристально посмотрела на меня и спросила, почему я хочу заниматься музыкой. Я взволнованно помяла носовой платочек в руках и затараторила про сюрприз для мамы. Женщина вопросительно посмотрела на бабушку, та только растерянно пожала плечами. Елизавета Матвеевна перебила меня и сказала, что музыка – это не развлечение, созданное для одной песни, это часть жизни. Ею нельзя заняться на один раз. Прикоснувшись к музыке, каждый обязан упорно трудиться и стремиться стать настоящим виртуозом. «Ты поняла меня?» – сурово спросила директорша. Я утвердительно закивала головой. Потом Елизавета Матвеевна подошла к роялю и предложила мне повторить звуки, которые пальцами настучала на его крышке. Я без труда повторила услышанное и сказала, что звуки мне напомнили композицию, которую включали несколько раз по радио. Елизавета Матвеевна одобрительно улыбнулась, немного поиграла на рояле, послушала, как я пою, и приняла решение записать меня в музыкальную школу. Я прыгала от радости, но когда услышала, что в школе нет учителя по классу скрипки, немного скисла. Директорша, увидев мою реакцию, предложила не расстраиваться и с легким сердцем с 1 сентября отправиться к чудесному преподавателю классической гитары.
Всё лето во дворе я хвасталась всем, что поступила в музыкальную школу. Мама, услышав о моих успехах, была на седьмом небе от счастья. Она получила комнату в общежитии от совхоза, где работала в полеводческой бригаде, снова была в поисках настоящей вечной любви, Однако про совместное проживание разговор так и не заводила.
Когда из-за первых заморозков пожелтели листочки берез, я отправилась в музыкальную школу, чтобы погрузиться в мир музыки и гармонии. Меня встретила учительница по имени Светлана Георгиевна. Она была замужней женщиной, старше мамы лет на пятнадцать. Её единственный сын учился в институте в большом городе и только в летние каникулы приезжал навестить родителей. Супруг Светланы Георгиевны работал дальнобойщиком и редко появлялся дома, поэтому вся жизнь моей учительницы была посвящена музыкальной школе, в которой она трудилась около десяти лет.
После нашего знакомства Светлана Георгиевна объяснила, что много лет играла на домре и прививала детям любовь к этому инструменту. Со временем домру стали считать старомодной, все непременно хотели брынькать на гитаре. Тогда Светлана Георгиевна самостоятельно переучилась на гитаристку и смогла сохранить место в музыкальной школе, набирая на свои занятия определенное количество детей, необходимое для полноценной работы. Я рассказала о своей мечте сделать маме сюрприз. Но учительница объяснила, что сначала будет учить меня нотам, потом включит в мою программу музыкально-теоретическую дисциплину, развивающую музыкальный слух, а также обучит упражнениям для голоса, которые я должна буду исполнять без слов.
Начиная этот путь, я даже не подозревала, как сложно будет преодолевать все испытания на его поворотах. Для извлечения звуков из этого обыкновенного, на первый взгляд, инструмента несколько месяцев Светлана Георгиевна ставила мне руку. Ногти левой руки нужно было состричь почти под корень и на грифе гитары тренироваться до тех пор, пока на их подушечках не появятся характерные мозоли. Ногти правой руки мне было разрешено не трогать до появления длины, необходимой для правильного звука. Классический инструмент не позволял «заваливаться» на гриф или «прилипать» к струнам, поэтому после занятий кисти обеих рук ныли, словно я стирала постельное белье вручную.
После того, как моя посадка и умение правильно держать инструмент была оценена Светланой Георгиевной на твердую тройку, мы перешли к новым «мукам» – изучению нотного стана, размера звуков и прочей малоинтересной ерунды. Целый год я нудила считалочки с обратным строем «до-ре-ми-фа-соль-ля-си», играла скучные элементы русских романсов, ходила на противное непонятное сольфеджио и после окончания первого года обучения поняла, что к подготовке сюрприза для мамы не приблизилась ни на шаг.
За этот год шлягеры стали другими, но мама по-прежнему обожала творчество Валерия Леонтьева. Поэтому я не теряла надежду когда-нибудь угодить ей. После окончания второго года обучения я имела право выбрать композицию для отчетного концерта. Чтобы освоить бардовскую игру на гитаре, я стала брать уроки у соседского мальчишки. Но чем больше я погружалась в знания о нескольких ладах, связанных с песнями во дворах, тем больше понимала, что бесповоротно влюблена в классический инструмент, который создан без слов говорить о состоянии души человека.
Когда мне было особенно грустно, я любила играть композиции итальянских музыкантов, в минуты веселья – обожала испанских мастеров, но никогда не любила композиторов, которые писали музыку в русском стиле. За годы преподавания классической гитары Светлана Георгиевна этот инструмент так и не полюбила. Всё время просила вместе разучить русский романс в два инструмента. Свою партию она хотела исполнить на домре. Весь следующий год она уговаривала меня сделать ей этот подарок. После окончания третьего класса гитары на отчетном концерте мы вместе сыграли русских романс «Я встретил вас». Домра исполняла соло, гитара – аккомпанемент. Наш дуэт вызвал невероятные овации в зале. Я видела, как моя учительница была счастлива, что, безусловно, радовало меня. Но отсутствие мамы на концерте омрачало это триумф.
Она увлеклась новым кавалером, с которым стала частенько выпивать. Мама перестала ухаживать за собой, её былая привлекательность начала увядать. Бесконечные «пьяные» слезы при встрече начали меня раздражать. Вскоре «кукушка» вовсе забыла дорогу к нашему с бабушкой дому. Я несколько раз пыталась разучить песню «Дельтаплан», но после окончания четвертого класса гитары, когда мне исполнилось четырнадцать лет, поняла, что этот сюрприз никому больше не был нужен, хотя чарующие звуки скрипки этой музыки всё еще волновали мою душу.
Бабушка не особо радовалась моим успехам, мама была занята личной жизнью. Единственным человеком, который гордился мной, была Светлана Георгиевна. Она видела во мне талантливую ученицу и мечтала, чтобы я стала дипломированным музыкантом. Но перспектива получить высшее образование, чтобы вернуться в наш городок для работы в музыкальной школе, меня пугала. Чем старше я становилась, тем отчетливее понимала, что для звезды первой величины у меня не хватает таланта. А всю жизнь учить детей, будучи подмастерьем, я не хотела. Целый год перед окончанием девятого класса общеобразовательной школы я готовила Светлану Георгиевну к тому, что музыка в моей жизни останется только хобби. Но моя преподавательница до последнего дня обучения не хотела верить моим словам. Она убеждала меня, что талант – это девяносто процентов труда и лишь десять – везенья. Говорила, будто не встречала таких целеустремленных людей, как я. Просила увлечься русскими классическими романсами, способными покорить любую сцену. Чтобы не обижать свою учительницу, я говорила, что подумаю над её словами. После окончания музыкальной школы, пока получала полное среднее образование, ходила на все отчетные концерты учеников Светланы Георгиевны, иногда сама принимала в них участие. Встречалась с её новыми учениками и, видя на себе их восторженные взгляды, понимала, что обо мне здесь слагаются легенды.
Но после окончания одиннадцатого класса расставание с музыкальной школой стало неизбежным. Бабушка поддержала мои здравые доводы о будущей профессии и согласилась на поступление в технический институт на экономическое отделение большого города нашего района. Перед отъездом я хотела попрощаться с мамой, но дверь её комнаты мне никто не открыл. По характерному грохоту я поняла, что она была дома, но пьяный угар не позволил ей добраться до двери. Я грустно вздохнула и отправилась в институт сдавать экзамены.
Успешно пройдя вступительные испытания, я была зачислена на желаемый курс. Бабушка не хотела селить меня в общежитие, поэтому сняла комнату в квартире одинокой женщины, которая жила напротив института. Так началась моя новая жизнь без музыки, наполненная точными науками и новыми людьми.
Через несколько месяцев от тоски и одиночества я поняла, что совершила ошибку, и стала искать в городе институт культуры. Как только план по переводу с одного вуза в другой был готов, я собралась с силами, чтобы сообщить бабушке о своём решении. Обычно мы созванивались на выходных, но неожиданно в середине недели раздался звонок от бабушки. Мне хотелось первой огорошить её своим решением, но я не успела. В трубке я услышала сухие слова: «Лера, твоя непутевая мать умерла…»
Последний любовник мамы оказался страшно ревнивым мужчиной. После приема горячительных напитков он закатывал скандалы, иногда поднимал на неё руку. Утром она выгоняла его из дома, он просил прощения, а вечером всё повторялось. В день смерти мамы пьяные любовники снова поссорились. Соседи утверждали, что слышали крики о помощи, поэтому вызвали наряд милиции. В городке знали об образе жизни этой парочки, поэтому стражи порядка не спешили посетить злополучный адрес. Когда они всё же приехали, обнаружили труп мамы на земле возле общежития. По версии следствия, повздорив, женщина решила выпрыгнуть из окна, чтобы избежать очередных побоев ревнивца, но, падая со второго этажа, она напоролась на кусок арматуры, торчащий из земли возле здания, и умерла до приезда скорой помощи.
Вялотекущий следственный процесс закончился прекращением уголовного дела. Следователи усмотрели в этом происшествии несчастный случай, хотя я отчетливо видела разбитое лицо мамы, когда мы её хоронили. Бабушка пыталась жаловаться на следователей в другие инстанции, но получала отписки, похожие друг на друга. Лишь когда мы узнали, что любовника мамы убили в пьяной драке, успокоились и поверили в справедливость на земле.
После этой трагедии я перестала думать о музыкальном образовании, поэтому продолжила учиться в техническом институте на экономическом отделении. Глядя на гитару, я вспоминала маму, которой так и не сыграла песню «Дельтаплан», грустила и всё время плакала. Когда уровень горя переполнил мою душу, я поняла, что могу сойти с ума. Бабушка, слыша мои рыдания в телефонную трубку, пыталась напомнить про жизнь моей непутевой матери, никогда не отступала и не хотела жалеть меня. Узнав о гибели любовника мамы, я немного успокоилась, решила собраться и снова научиться жить. Спрятала гитару в чехол и убрала в кладовку квартиры, где снимала комнату, и решила навсегда связать свою жизнь с экономическими науками. Институт я окончила с красным дипломом.
На последнем курсе я познакомилась с прекрасным молодым мужчиной Максимом, который был из приличной семьи и работал в местной администрации чиновником среднего звена. Вскоре он стал моим мужем. Я гордилась своим выбором и была убеждена, что, в отличие от мамы, проживу всю жизнь с одним человеком. Но этого не случилось. После четырех лет замужества я «застукала» супруга в постели с нашей соседкой по подъезду, собрала свои вещи, уволилась со смертельно скучной работы и поехала в свой городок.
Бабушка, встретив меня, поругала за малодушие и требовала вернуться к мужу. Она объясняла про типичный характер всех мужчин, говорила об их слабостях, которые нужно прощать и вообще не обращать на них внимания. Мы долго спорили, но к общему знаменателю так и не пришли. Я поняла, что отвыкла от бабушкиных нотаций, поэтому решила долго не задерживаться в её доме. Чтобы поразмыслить о будущем, я решила прогуляться по городку, где не была несколько лет. Меня порадовали новые здания и чистые улочки, доброжелательные прохожие и огромное количество зелени, в которой утопал наш небольшой городок. Покружив по центру, я отправилась навестить музыкальную школу.
Войдя в здание, я снова почувствовала характерную вонь, исходящую от свежеокрашенных стен. Несмотря на резкий запах, я всё равно улыбалась. В моей памяти всплыл день, когда я впервые познакомилась с этим храмом для будущих музыкантов. Я знала, что занятия в музыкальной школе еще не начались, поэтому с легкостью проникла в актовый зал, в котором провела множество репетиций и концертов. Новые бархатные кресла, роскошная драпировка сцены, отполированный рояль радовали мою душу. Я присела на сиденье и решила немного предаться ностальгии, но вдруг услышала свое имя. Я обернулась и увидела любимую учительницу Светлану Георгиевну. Она радостно приветствовала меня и обняла, словно родную дочь. Мы не виделись почти десять лет, но меня она безошибочно узнала. Когда приступ счастья немного утих, она взяла мою левую руку и внимательно посмотрела на подушечки пальцев, которые давно избавились от мозолей, характерных для гитариста. Увидев длинные ногти на обеих руках, она грустно вздохнула и предложила пройти в её кабинет, чтобы выпить вкусного чая и немного поболтать.
Светлана Георгиевна стала новым директором музыкальной школы, сменив на посту Елизавету Матвеевну, которая в преклонном возрасте ушла на пенсию. Потом она немного помолчала и попросила о помощи. Оказалось, Елизавета Матвеевна несколько недель назад пережила обширный инфаркт и нуждалась в поддержке. Поскольку она прожила свою жизнь в полном одиночестве, за ней некому было ухаживать. Из-за непростого характера у пожилой женщины не было друзей, но Светлана Георгиевна считала своим долгом помочь человеку, который создал дом, где зарождались будущие музыкальные звезды. Учитывая мою абсолютную свободу и желание протянуть руку человеку, который принял меня в мир музыки, я без колебаний согласилась сделать всё, что в моих силах.
Вечером мы вместе со Светланой Георгиевной отправились в квартиру Елизаветы Матвеевны, чтобы оценить обстановку перед выпиской бывшей директрисы из больницы. Открыв дверь ключами, которые находились у соседки, ахнули. Это жилище больше напоминало бомжатник, нежели дом талантливой пианистки. Судя по разводам на потолке и отвалившимся обоям, соседи сверху несколько раз топили квартиру Елизаветы Матвеевны. Запах плесени и рой рыжих усатых тараканов привел нас в ужас. Грязь, частичное отсутствие света, гора нестираной одежды, неоплаченные счета за коммунальные услуги, содержащие долги, обескуражили нас.
Оценив обстановку, мы решили генеральную уборку провести на следующий день, чтобы немного прийти в себя и одеться соответствующим образом. Но перед тем как отправиться домой, я решила зайти в городскую администрацию, которая к тому времени переселилась из ветхого деревянного дома в красивую постройку. Мне захотелось выяснить, отчего почетный житель нашего городка, чье фото красуется на Аллее Славы, живет в таких жутких условиях. Обладая опытом общения с чиновниками, я решила сразу приступить к наступлению и с порога в управлении социального развития и труда закатила скандал. Сначала от меня хотели просто избавиться, но, услышав мою грамотную речь, попросили успокоиться и пообещали разобраться в сложившейся ситуации.
На следующий день, вооружившись тряпками, хлоркой, дустом и прочей бытовой химией, мы со Светланой Георгиевной отправились наводить порядок в квартире бывшего директора музыкальной школы. Моя учительница принесла с собой небольшой СD-магнитофон и запустила диск. Она посмотрела на меня и сказала, что ничего не умеет делать без музыки. Когда звуки наполнили комнату, я замерла от изумления. Классическая гитара творила чудеса. Сочетание инструментов, яркие мотивы, сумасшедшие переходы в сочетании с тамтамами привели мою душу в восторг. Я обернулась и спросила: «Кто этот гений?» «Белорусский гитарист Валерий Михайлович Дидюля, он сам пишет музыку», – ответила Светлана Георгиевна.
Никогда прежде я не слышала ничего подобного. В то время Ванесса Мэй уже захватила слушателей своим талантом, Виктор Зинчук поражал виртуозной игрой на гитаре классических произведений, написанных для других инструментов. Но ДиДюЛя с первых аккордов своей музыки мгновенно проник в мое сердце, наполнив пустоту теплом и светом. Уборка квартиры Елизаветы Матвеевны прошла на одном дыхании. Усталость валила с ног, но в голове весь вечер кружилась гениальная музыка, способная излечить даже самую израненную душу. Светлана Георгиевна, видя мой восторженный вид, подарила мне все альбомы, которые у нее были, и предложила снова вернуться к занятиям игры на гитаре. Я бережно приняла подарок, обняла свою учительницу и сказала, что теперь точно не возьму ее в руки. Моя тоска о маме притупилась, воспоминания о ней не придавали моему сердцу острую боль. Но, услышав настоящего мастера, поцелованного Богом, я понимала, что никогда не достигну таких результатов, а быть подмастерьем уже не хотела. Кроме того, свою гитару я давно продала, потому как не любила окружать себя ненужными предметами. Придя домой, я снова и снова прослушивала альбомы ДиДюЛи и не могла поверить, что так долго жила без музыки.
С того дня у меня появились две мечты: стать профессионалом в своем деле и обязательно побывать на концерте этого великого музыканта. Но сначала я считала своим долгом поддержать пожилую женщину, вынужденную коротать свой век в одиночестве.
За несколько недель пребывания в своем родном городе я добилась у местных властей проведения косметического ремонта в квартире Елизаветы Матвеевны. Нашла выпускников музыкальной школы и смогла собрать приличную сумму денег для приобретения стиральной машины и бытовой техники для кухни. Из больницы бывшего директора музыкальной школы я встречала с цветами. Елизавета Матвеевна была тронута нашим вниманием и удивлена состоянием своей квартиры. Несмотря на то, что мы не виделись около десяти лет, она узнала меня и очень расстроилась, узнав, что свою жизнь я не связала с музыкой, поскольку считала меня очень талантливым ребенком. Она сильно постарела и очень похудела, говорила тихим голосом, сухо подкашливала и всё время грустно улыбалась. За праздничным столом по случаю выписки хозяйки квартиры Елизавета Матвеевна поведала историю своей безрадостной жизни, сиротстве с рождения, бесплодии, раннем вдовстве. Лишь разговоры о музыкальной школе, которой она отдала всё свое сердце, душу и жизнь, дарили ей радостные воспоминания и счастье, озаряющее её худенькое морщинистое лицо.
Вечером я убрала со стола и уложила Елизавету Матвеевну спать. Дома меня ждала разъяренная бабушка, которая с порога стала меня ругать, требовать прекратить таскаться к этой своенравной старухе. Я удивлялась тому, что за годы жизни бабушка так и не стала мягче, разумнее и доброжелательней. В разговорах про свою дочь употребляла только мерзкие, гадкие слова, соседей по квартире всё время ругала, со мной старалась держаться на расстоянии. С юных лет вместо нежности и ласки от неё я слышала лишь претензии и наставления в назидательном тоне. Мне было странно, что в таком пожилом возрасте она не боялась беспомощности и одиночества, не ценила мои душевные качества, не гордилась характером. Пожелав бабушке спокойной ночи, я отправилась в свою комнату, но так и не уснула. Воспоминания о маме, её нежной и ласковой улыбке не давали мне покоя. Я помнила тепло маминых рук и понимала, что на самом деле одинока. Погрустив немного, я решила включить радио на своём стареньком аудиомагнитофоне и, услышав песню «Дельтаплан» в исполнении Валерия Леонтьева, заказанную каким-то мужчиной для своей матери в день её рождения, не смогла сдержать слез. Я упала на кровать и всю ночь проплакала навзрыд. Только под утро я немного успокоилась и смогла заснуть.
Несмотря на вечернюю депрессию, я проснулась в прекрасном расположении духа. Мне показалось, будто слезы очистили мое сердце от накопившихся тяжелых мыслей. Я решила вернуться в город, где училась и вышла замуж, чтобы официально развестись с изменником и начать жизнь с чистого листа. Бабушка обрадовалась моему отъезду. Судя по всему, её тяготило мое затянувшееся посещение. Для себя она решила, что я собираюсь вернуться к мужу, хотя я несколько раз объяснила истинную причину возращения в город.
Перед отъездом я навестила Светлану Георгиевну и Елизавету Матвеевну. Обе женщины, не сговариваясь, просили вернуться к музыке, они убеждали, что без неё я не обрету настоящего счастья. Чтобы не расстраивать своих наставниц, я пообещала подумать над их словами. Но для себя уже давно решила стать специалистом высокого уровня в той профессии, которую приобрела в институте.
Развод с Максимом был стремительным и безболезненным. С работой мне не везло. Я познакомилась с новыми людьми, многое постигла сама, стала неплохо разбираться в тонкостях своего дела, но так и не научилась получать радость от своей работы. Денег катастрофически не хватало, перспективы должностного роста практически отсутствовали. Я снова стала задумываться о возвращении домой.
После развода мы с бабушкой почти не общались. Она злилась на меня, говорила, что я закончу свою жизнь, как мать, в пьяном угаре с очередным любовником. Я перестала ей звонить. Через Светлану Георгиевну узнавала новости о жизни нашего городка. Даже о смерти бабушки я узнала лишь спустя две недели, когда соседи вызвали участкового полицейского для вскрытия двери, за которой жутко пахло мертвечиной.
После похорон я решила больше не искать удачу на чужбине и осталась жить в квартире бабушки. Вскоре подала документы в местную администрацию и возглавила управление по развитию культуры и молодежной политики. Пророчество моих наставниц сбылось: вновь впустив в свою жизнь музыку, я обрела настоящее счастье. Я развила бурную деятельность и смогла добиться строительства нового здания для музыкальной школы, которая после смерти Елизаветы Матвеевны была названа её именем. Спустя год я смогла воплотить в жизнь еще одну мечту и, будучи в отпуске, попала на концерт великого музыканта ДиДюЛи. Два часа божественной музыки в исполнении гениальных мастеров наполнили мою душу счастьем и новым желанием любить и быть любимой, которому суждено было сбыться лишь через несколько лет.
Мой суженый работал в соседнем ведомстве, обладал прекрасным слухом и голосом. Наш служебный роман начался стремительно. Характер моего избранника, сила воли и душевное тепло наполнили мою жизнь смыслом и счастьем. Поженившись, времени на изучение друг друга мы терять не стали и за пять лет подарили этому миру троих детей, которым я прививаю любовь к музыке и другому творчеству. Возможно, каждый из них будет увлечен чем-то иным, но, окружая их с рождения звуками талантливых мастеров, я убеждена, что смогу сформировать у своих детей прекрасный вкус, наполнить знаниями умы и сделать их сердца добрыми.
Вспоминая о своём детстве, я знала, как для ребенка важно знать, что его любят. Для своих детей я смогла создать атмосферу нежности и заботы. В нашем доме случаются разные события, иногда бывают споры, но наши малыши всегда слышат, что их любят. Такие простые слова, сказанные от всего сердца, способны защитить от любых бед и подарить уверенность, что одиночество и пустота никогда не поселятся в их душах.
Ариша ЗИМА