«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает Однажды…»

Мои родители были обыкновенными учителями. Папа преподавал физику, мама учила детей биологии и химии. Несмотря на то, что оба всю жизнь занимались точными науками, имели абсолютно разное отношение к религии и вере в Бога. Они уважали мнение друг друга, но при столкновении интересов могли жарко поспорить на предмет возникновения жизни на Земле. Отец утверждал, что мы появились вследствие некогда взорвавшихся звезд, мама настаивала на божественном происхождении человечества на земле. Я всегда с интересом слушала доводы каждого из них, соблюдая при этом нейтралитет. Была крещена в детском возрасте и обожала фильмы про инопланетян. Мне нравилась теория, о которой говорил папа, ведь так романтично думать, что мы созданы из звездной пыли. Но и теория мамы вдохновляла меня, придавая уверенность, что Господь, создавший нас, милосерден, Он слышит все наши чаяния и никогда не оставит в беде. Однако после того как у мамы обнаружили глиобластому (опухоль головного мозга) последней стадии, эта уверенность пошатнулась.

С раннего детства я знала, что у мамы были частые головные боли и проблемы с давлением. Она нередко принимала болеутоляющие средства и туго перевязывала голову махровым полотенцем, сложенным вдвое. Никто из нас даже не предполагал, что причиной этих болей будет не смена погоды или климата, а злокачественный процесс, которых разрушал её мозг. Мама мужественно приняла свой диагноз и до последнего вздоха сохраняла покой и веру в Бога. Она просила нас не страдать, горько не плакать и отпустить её с миром, убеждала, что её душа вернется «домой», чтобы сверху следить и поддерживать нас с папой. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, мамы не стало…

Её просьбу мы не исполнили. Были безутешны на похоронах и следующий год не могли оправиться от горя. Отец, в отчаянии, выбросил из дома все иконы, библию и церковные свечи. В доме было запрещено говорить о вере, православные праздники попали под запрет. На любое предложение покрасить яйца на Пасху, сходить в церковь, чтобы помолиться или поставить свечку за упокой маминой души, воспринимались им в штыки.

После окончания школы я решила пойти по стопам родителей и поступить в педагогический институт, но «завалила» экзамен по русскому языку. Приемная комиссия предложила весь следующий год посвятить подготовительным курсам и еще раз попробовать попасть в ряды студентов. Мне не хотелось терять целый год, поэтому я отправилась учиться в педагогический техникум, но после первого года обучения поняла, что совершенно не могу работать с детьми. Мне не хотелось огорчать отца, но перспектива приобрести профессию, которую буду ненавидеть всю жизнь, была страшнее. Я забрала документы из педтехникума и отправилась покорять торгово-кооперативный техникум. К моменту его окончания эпоха центральных универмагов прошла, на смену ей пришел парад павильонов, ларьков и точек по продаже продуктов, предметов первой необходимости и вещей. Знания и умения по выкладке товаров, ГОСТы и СТАНДАРТЫ, которыми меня обучали несколько лет в техникуме, были почти бесполезными. Основной задачей товароведа в магазине стало умение быстро продать всё, что привез на реализацию хозяин торговой точки, которого в быту называли «челночником». Тогдашние предприниматели мотались за товаром в Китай туда–обратно, словно маленькие лодки под названием челноки, откуда и получили это замысловатое прозвище. Отцу в ту пору заработную плату не выплачивали по несколько месяцев. Единственный доход, которым жила наша семья, был от моей работы на продуктовом рынке. Я очень гордилась выбором своей профессии, ведь мне не пришлось идти на компромисс со своей совестью или мнением отца. Это правильное решение позволило заниматься делом, которое мне было по душе. Кроме того, я не представляла, на какие деньги нам с папой пришлось бы жить, если бы в доме появился еще один учитель.

Отца очень угнетало безденежье. Он извинялся, что не приносит доход в дом, обещал найти другую работу, но никак не мог бросить своих учеников, которые были привязаны к нему. Я утешала его, говорила, что временные трудности скоро закончатся, а сама тайком подкладывала в его портмоне небольшую сумму денег, чтобы отец не чувствовал себя униженным и раздавленным.

Прошло несколько лет, прежде чем отец снова научился улыбаться и шутить. Вскоре мне в руки попались странные книги, которые он прятал на нижней полке своего шкафа. Издания были посвящены эзотерике, хиромантии, картам таро, космической энергии и прочей малоизученной и совершенно бесполезной ерунде. На выходных днях отец больше не назначал факультативы для своих нерадивых учеников, с раннего утра гладко брился, надевал белую рубашку и до позднего вечера где-то пропадал. На вопрос, чем он занят и где проводит время, отец отмахивался, отвечал сухо и неохотно.

Однажды он попросил придать его пуловеру свежий вид. Я пришила недостающие пуговицы, перед стиркой проверила карманы и случайно обнаружила удостоверение «Адепта Герметического ордена «Золотого рассвета» над строкой «ФИО» красивым каллиграфическим почерком была написана фамилия и инициалы отца…

Эта странная безумная корочка сначала рассмешила меня, но, вспомнив соседку, которая с трудом спасла дочь от каких-то сектантов, лишивших наивную дуреху денег и квартиры, я начала переживать. Нужно было решить, как начать разговор с отцом и выяснить степень опасности нового увлечения папы. С трудом дождавшись его возвращения, я достала из халата удостоверение, протянула его отцу и задала вопрос прямо в лоб: «Что это такое?» Отец, не обращая внимания на мой встревоженный вид, выхватил «ксиву» из моих рук и стал радоваться тому, что его главный документ нашелся. Когда восторженные возгласы закончились, я повторила свой вопрос. Отец немного помолчал, а потом ответил: «Ты ничего не понимаешь и не поймешь. Я один из самых сильных адептом нашего ордена, мне осталось совсем немного, чтобы получить статус магистра». «Папа, какой адепт, какой магистр, ты в своем уме?» – закричала я. Отец попросил успокоиться и продолжил, что Вселенная одарила его умением видеть души и чакры людей, лечить больных руками, заряжать своей энергией воду. Он был уверен, что, если бы раньше обнаружил свой талант, смог бы спасти маму. В орден его привела молоденькая учительница географии, недавно устроившаяся работать в школу. Она с первого взгляда поняла, что отец был одаренным человеком, которому нужно было развить свои таланты. Это сообщество магов чародеев и экстрасенсов собиралось в местном доме культуры. С понедельника по пятницу они были обыкновенными рабочими, учителями или служащими, лишь по субботам каждый из них мог встретиться с единомышленниками и поделиться новостями о своих успехах в области развития космических дарований.

Я слушала проникновенный рассказ отца и никак не могла понять, как этот прагматичный ортодоксальный атеист, который во всём и всегда искал логику и причинно-следственные связи, мог попасться на этот лохотрон. Отец так яростно защищал свои дарования, что мне пришлось отступить. Насмешничать и язвить я не стала, задала лишь два вопроса: сколько денег он платить этому ордену, и какие отношения связывают его с молоденькой географичкой? Про деньги отец ответил четко и внятно, что членам ордена платить ничего не нужно, лишь изредка покупать чай, кофе и сладости, но про любовь в своем сердце – немного замялся. Отчего я поняла, что оно уже отдано экстрасенсорной училке.

Отцу не было пятидесяти лет, он сохранил хорошую фигуру и привлекательность, нравился женщинам и мечтал обрести счастье. Я знала, что другая женщина когда-нибудь появится в его жизни, но мне совсем не хотелось, чтобы она разбила ему сердце или обманом вытянула деньги, которых и так катастрофически не хватало. Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть и предложить отцу взять меня с собой на предстоящую встречу этих «талантливых» людей, чтобы с ними познакомиться и быть в курсе событий его жизни. Отец противиться не стал, но взял с меня обещание вести себя хорошо. Это выглядело по-детски, но смеяться и спорить я не стала, лишь утвердительно махнула головой и ответила: «Обещаю».

В следующую субботу мы отправились в местный дом культуры, сторож которого был создателем «Герметического ордена «Золотого рассвета», – это объясняло выбор места сборов и встреч его членов. Лысоватому полному мужчине на вид было около шестидесяти лет. Из разговора с ним я поняла, что он был одиноким вдовцом без детей и внуков. Клубы «кому за тридцать» уже давно вышли из моды, поэтому мужчине пришлось проявить смекалку, чтобы придумать новомодную организацию, которая будет притягивать к себе людей. Корыстных целей он не преследовал, просто хотел общаться с интересными людьми. Экстрасенсорика оказалась привлекательнее, чем занятие пением или танцами, которых в доме культуры было хоть отбавляй. К моменту моего появления в ордене в нём насчитывалось двадцать четыре человека, включая моего отца. На встречи ходили не все, костяк состоял из двенадцати магов и чародеев. Сторож уверял, что видит будущее, остальные пытались убедить, что разговаривают со Вселенной. Узнав многих поближе, я поняла, что, по сути, это просто одинокие несчастные люди, которым не с кем проводить субботние вечера. Они верили в свою мощь и таланты, убеждали друг друга в собственной индивидуальности и не представляли опасности для нашего дохода или имущества. Молодая географичка выглядела немного смешной: у неё всегда был полуоткрыт рот и удивленное выражение лица. Она с нежностью смотрела на моего отца и производила впечатление влюбленной женщины. Рисование чакр разноцветными карандашами, погружение в транс, использование погнутых спиц как инструмента-уловителя отрицательной энергии, шепот над банками с водой – всё это можно было назвать неадекватным хобби и, кроме улыбок, во мне ничего не вызывало. Моя душа успокоилась, я решила больше не вмешиваться в жизнь отца и занялась своей судьбой.

После нескольких лет работы на продуктовом рынке я надсадила спину, приобрела первые симптомы варикоза и вечно обветренное лицо. Торговать на улице я больше не хотела, поэтому решилась получить высшее образование. Имея корочку товароведа, я без труда поступила в институт торговли для получения специальности технолога пищевого производства. Учитывая красный диплом техникума, в институт меня зачислили сразу на третий курс. Училась я на заочном отделении и после окончания вуза смогла устроиться на предприятие по производству кондитерских изделий.

Новая работа мне очень нравилась, коллектив был веселым и трудолюбивым. Я перестала тягать коробки с продуктами, целыми днями стоять и мерзнуть за прилавком, терпеть хамство от посетителей, наблюдать за воришками или бомжами, готовыми ухватить все, что плохо лежало на витрине. Теперь на мне был надет беленький халат, на голове красовался милый колпак, я участвовала в создании рецептуры тортов и пирожных, дегустировала их, следила за сохранением пропорций и качеством нашей продукции. Вскоре я встретила мужчину, который начал за мной ухаживать.

Игорь отвечал за кольцевой завоз кондитерской продукции в наши сетевые магазины, не был красавцем, звезд с неба не хватал, но обладал чувством юмора. У него была небольшая однокомнатная квартира, которая осталась в наследство от недавно умершей бабушки. Мы сделали скромный ремонт и почти сразу после знакомства стали жить вместе. Отец очень переживал за меня, он понимал, что я давно выросла и вольна сама выбирать свою судьбу, но ему так не понравился Игорь, что даже в загсе он просил передумать и расстаться с этим посредственным, неинтересным человеком. Я отшучивалась, говорила, будто причиной недовольства отца зятем является обыкновенная ревность. Папа не унимался, напомнил про свои экстрасенсорные данные, долго убеждал, что чакры воли и страсти у моего избранника закрыты, просил не совершать поступки, после которых я обязательно стану несчастным человеком. Я успокаивала отца и обещала непременно стать счастливой женщиной, родить целую кучу ребятишек, не подозревая тогда, с какими сложностями мне придется вскоре столкнуться.

Говорят, самым сложным в жизни молодоженов является первый год совместной жизни. Но наше «притирание» затянулось на долгие два года. В быту Игорь был абсолютно бесполезен, имея возможность «срубить» шабашку – никогда не стремился зарабатывать денег больше, чем было написано в зарплатной ведомости нашего предприятия, улучшить жилищные условия он не стремился, выходные дни проводил в гараже в компании друзей и пива. Долгие разговоры о будущих совместных планах, перспективах развития, негативном влиянии алкоголя результата не приносили. Тогда я приняла решение родить ребенка, чтобы изменит нашу жизнь в лучшую сторону.

Весь следующий год я безуспешно пыталась забеременеть и решила пройти полное обследование. Врачи дали заключение о моем безупречном здоровье и предложили проверить супруга. Игорь категорически отказывался от посещения врачей, утверждал, что здоров, словно бык, но через полгода согласился и сдал все анализы. По результатам обследования врачи диагностировали гипофизарную недостаточность – заболевание, для которого характерно снижение выработки половых гормонов. Курс лечения положительных результатов не принес. Тогда я впервые услышала об экстракорпоральном оплодотворении, которое в быту называется ЭКО. Эта вспомогательная репродуктивная технология, позволяющая осуществить оплодотворение яйцеклетки вне организма женщины, то есть в искусственных условиях. Моя мечта родить ребенка превратилась в навязчивую идею. Я взяла кредит в банке и обратилась в медицинский центр.

Меня встретила приятная молодая женщина, она представилась психологом и предложила провести со мной собеседование, где рассказала о всех процессах, манипуляциях и последствиях, с которыми мне придется столкнуться. Потом она стала расспрашивать про мою личную жизнь, после чего предложила развестись и найти мужчину, который мне подарит другую жизнь и здорового ребенка. Когда она произнесла последнюю фразу, в кабинет зашел пожилой мужчина в белом халате. Он представился главным врачом этого медицинского центра и с порога стал отчитывать психолога за такие советы.

Между ними начался спор о возникновении жизни на Земле, схожий с теми, что велись родителями в моем детстве. Врач уверял, что медицинский центр, который был создан «его руками», является подтверждение тому, что рождение ребенка целиком и полностью зависит только от усилий человека, а не божественного благословения. Психолог в свою очередь стала настаивать на статистике разводов, смертей, тяжелых болезных матерей и детей, родившихся с использованием ЭКО, что, по её мнению, связано с вмешательством в судьбу и волю Высших сил. Главврач усмехнулся и сказал, что в нынешнее время на сто заключенных браков приходится восемьдесят разводов в первые годы жизни. Из-за плохой экологии люди болеют и умирают от разных болезней, при этом использованием ЭКО, по его словам, было не причем. Спорщица не унималась и заявляла, что нужно научиться «слышать и видеть» знаки судьбы, чтобы обрести счастье. В свою очередь врач утверждал, что женщина, родившая долгожданного и такого желанного ребенка, в сто крат счастливее той, которая получила дитя без усилий. Он предложил психологу подыскать другую работу, а мне пройти в его кабинет.

Главврач еще некоторое время был возмущен поведением своей сотрудницы. Он недоумевал, как впустил в свой коллектив такую «змею». В последнее время в клинику стало общаться меньшее количество женщин, поэтому он решил лично проконтролировать процесс консультирования новых пациенток и наконец-то понял, в чем, собственно, дело. После того как главврач успокоился, попросил представить все документы, связанные с моим здоровьем и здоровьем мужа.

(Продолжение следует)

Ариша ЗИМА