«Средь суеты и рутины бумажной в каждой судьбе возникает «Однажды…»
(Продолжение. Начало «В» от 30.08.2023)
Когда мне исполнилось десять лет, мы узнали, что муж тети Любы Илья Степанович умер. Соседи написали, что тетя Люба окончательно сходит с ума, ей нужна была помощь. Мы с мамой ехать наотрез отказалась, поэтому папа отправился в город один. Вместо нескольких недель папа вернулся через три дня. Он рассказал, что Люба снова «на боевом посту», почти не плачет, боится, что дочь мужа будет претендовать на их общую квартиру. Папа познакомился с дочерью Ильи Степановича Марией, она была на несколько лет старше отца, произвела приятное впечатление. Умная, образованная женщина пыталась поддержать мачеху. Хотя Марии самой жилось несладко. Она вместе с Любой несколько лет ухаживала за отцом после инсульта. Моя тетка в свою очередь придумала целую историю про захват жилья со стороны падчерицы. Хотя знала, что Марии от своей матери досталась приличная квартира, она хорошо зарабатывала и претензий к имуществу отца не имела. Со спокойной совестью папа вернулся домой.
Время шло, боль от потери сестренки не утихла, но притупилась. Когда у нас в селе построили небольшую церковь, бабушка решила меня покрестить. Зайдя в помещение, я не знала, что делать и как себя вести. Старенький седой настоятель, к которому я обратилась за помощью, объяснил, что перед крещением нужно исповедаться. Мне было сложно откровенничать с совсем незнакомым человеком, но он смог найти такие слова, которые открыли мою душу. И вдруг из неё стала выходить «чернота». Когда случилась трагедия, я винила только себя, а теперь говорила такие гадости, что в смерти Даши я совсем не виновата, в ней виновны все: мама, которая отпустила без присмотра двух маленьких девочек на улицу, тетя Люба, проклявшая нас с рождения, отец, не приструнивший свою сумасшедшую сестру, бабушка и дедушка, родившие такую змею, как тетя Люба. Когда я замолчала, мне стало страшно от своих слов. Священник, выслушав меня, сказал, что обиды – не лучшие советчики в преодолении боли. Рассказал много библейских историй, в которых только любовь и вера стали спасением. Покаяние и прощение должно было принять мое сердце, мольба за душу сестренки и здоровье родных – стать главным занятием. Мне было сложно сразу принять слова батюшки, я пообещала подумать, но крещение решила отложить.
Годы учебы в школе пролетели быстро и нужно было определиться с профессией. Папа осторожно начал разговор о моём переезде в город и временном проживании у тети Любы. Я мгновенно взвилась: одна только мысль о встрече с этим монстром вызывала в моей душе ярость. Вспыхнув как костер из сосновых веток, я начала кричать, но через минуту поняла, что своей реакцией напоминаю тетю Любу. Мне стало страшно, ведь подобное сходство показывало, что мы родня. Папа успокоил меня, сказал, что тетя Люба написала очень трогательное письмо, в котором рассказала, что стала участником религиозной организации, открывшей в её сердце Бога. Братья и сестры по вере вылечили её от потери мужа и научили любить всё живое вокруг. Мама пообещала, что если всё будет плохо, поселит меня в общежитие. Я согласилась ехать только в сопровождении мамы. Попрощавшись с родными, мы отправились в путь.
Нас встретила «божий одуванчик» в сереньком платке, длинном платье, бабушка, в которой я еле узнала тетю Любу. Она напевала песенки и благодарила Бога за наш приезд. Дома нас ждал ужин. Я заметила, что из квартиры исчезли телевизор и книги. Не было ни одной иконы. Тетя Люба объяснила, что информацию о происходящей жизни она получает только от главного брата её религиозной организации. На общие нужды она отдает десять процентов пенсии, по выходным молится за всех сестер и братьев. Вечер прошел в благоприятной обстановке.
Через сутки начались претензии по поводу брюк, которые я носила. Мужскую одежду носить в её доме было запрещено. Еще через сутки она потащила маму в молельный дом к своим, где яростно агитировала за вступление в организацию. Мама с трудом вырвалась из этой компании молодых людей, почему-то прекрасно говорящих на английском языке.
Перед последней сдачей экзамена мы решили прогуляться. Тетя Люба составила нам компанию. Когда мы сели в электричку, транспорт резко дернулся и молодой мужчина, не успев схватиться за поручень, случайно наступил ей на ногу. Вежливо извинился и отвернулся. Глаза тети Любы мгновенно наполнились кровью. Она кричала так, будто мужчина отрезал её ногу. Никогда прежде я не слышала столько нецензурной брани и слов проклятья. Мужчина оторопел, попятился и выскочил явно не на своей остановке. Посмотрев друг на друга, мы с мамой поняли, что с квартиры тети Любы нужно съезжать.
Вскоре после отъезда мамы я поняла, как скучаю по семье и дому, по теплым рукам бабули, нежным словам папы, песням деда, блинчикам мамы. Мне снова стало стыдно и горько оттого, что я когда-то сказала священнику. Больно было всем, только я, вместо поиска мира в душе, стала превращаться в тетю Любу. Услышав звон колоколов на звоннице рядом с общежитием, я захотела сходить в храм. Такой красоты и света я не видела прежде. Теперь я была готова к новой жизни, которая началась со слов прощения перед близкими.
Тетя Люба, узнав адрес общежития, встретила меня на входе и предложила прийти в субботу к ней в гости поужинать. Сначала я отказалась, но, увидев одиночество в глазах своей тетушки, решила прийти. У тети Любы были гости: Мария, дочь покойного супруга, и Никита, его внук, о существовании которого я не подозревала. Высокий красивый парень лет двадцати был очень похож на своего деда. Мы сразу нашли общий язык. Никита предложил мне прогуляться во дворе. Уходящая осень дарила последнее тепло, мы решили им насладиться напоследок.
Я рассказала, что учусь в педагогическом университете, он удивленно ответил, что учится там же, только на третьем курсе. Я должна была получить диплом учителя русского языка и литературы, Никита – физики и математики. Мы посмеялись над совпадением и пообещали чаще встречаться в университете.
Учеба давалась очень сложно, но встречи с Никитой украшали мои будни. Даже ужины с тетей Любой проходили в веселой дружеской обстановке. Она гордилась тем, что мы выбрали самую нужную профессию, и мечтала увидеть на нас медаль «Народный учитель СССР». Мы смеялись, говорили, что таких наград больше нет, но для неё это было неважно. Она заявила, что отпишет квартиру тому, кто останется жить и работать в городе. Я улыбнулась и ответила, что мое место рядом с семьей, поэтому дарственную нужно оформить на Никиту. Молодой математик обещал переехать в Англию, чтобы учить детей русских эмигрантов, поэтому квартира в этом городе ему была не нужна. Тогда в разговор вступила Мария и заявила, что квартира тогда должна достаться ей. Мы смеялись, но к согласию так и не пришли…
Летом после первого года обучения я приехала домой и почти сразу покрестилась. Родители меня не узнали. Мой взгляд и мысли были совсем другими. Я попросила родителей помочь переклеить обои в комнате и сделать перестановку мебели. Затем рассказала о своей новой жизни, которую хочу прожить свободной от горя и счастливой. Родные слушали меня внимательно, но потом почти хором сказали: «Ну наконец-то ты влюбилась…» Мне показалось их суждение странным, ведь я говорила о другом, но мысленно думала о НЁМ.
Наш роман расцвел после летнего расставания. Но я понимала, что у нас совершенно разные цели, поэтому не питала иллюзий насчет долгого и счастливого будущего. Тем более о будущем мы никогда не говорили. Через три года Никита получил диплом, но, к моему удивлению, устроился работать в школу рядом с моим общежитием. На вопрос, а как же поездка в Англию, Никита ответил, что нуждается в опыте работы, чтобы получить хорошие рекомендации. Я обрадовалась и ни о чем больше не спрашивала, просто любила своего математика.
Когда я училась на последнем курсе, тетя Люба тяжело заболела пневмонией. Родственники сразу активизировались, стали чаще навещать больную в сопровождении нотариуса и рассказывать, как они её любят. Лишь мой отец просто написал ей доброе письмо, но ехать к сестре согласился лишь после долгих уговоров. Перед смертью она долго и много просила прощения и передала моей маме красивое старинное кольцо – подарок Ильи Степановича, на память. Рассказала, как неправильно прожила свою жизнь в погоне за ложными идеями, много и долго учила других, как надо жить, но сама так и не научилась любить. Наделав в молодости абортов, прогоняя прочь настоящие чувства, она ждала принца на белой «Волге», который так и не появился. Молодость пронеслась, как скорый поезд, оставив за собой лишь пустые рельсы. Она говорила, что завидовала своему брату: его любили родители, жена, родные дети, коллеги. Он был, словно отмеченный Богом, купался в любви, но потеря Даши, как выяснилось, и для тети Любы стала трагедией. Тогда ей нечего было сказать, и она была не готова просить прощения за то, что завидовала нашей семье. Она пыталась сказать что-то еще, но сильно закашлялась. Выпив сладкого теплого чая, тетя Люба еще раз сказала: «Простите меня», – и уснула вечным сном…
Вся родня приехала на похороны. Узнав, что при жизни тетя Люба отписала квартиру Марии, её религиозные друзья на панихиде не появились. Летний дождь завершил тот вечер, смывая с наших глаз слезы.
После сдачи государственных экзаменов, мы отгуляли веселый выпускной. Я простилась с подружками, предложив приехать ко мне домой в гости, а если захотят, устроиться на работу. К тому времени наше село получило статус районного центра, там построили новую школу.
Девчонки лишь посмеялись надо мной и остались работать в городе. Я заехала проститься с Марией, поблагодарила её за поддержку. Вечером мы должны были поговорить с Никитой. Но разговор получился скомканный и немного нелепый. На прощанье я подарила ему русско-английский словарь и уехала домой навсегда.
В поезде я вспоминала его робкие предложения остаться, еще раз подумать, переехать жить в квартиру тети Любы, попробовать пожить вместе. Но я любила свой дом и людей, которые жили в нём, ясно видела дело, которому хотела посвятить жизнь. Ничего, кроме вялых рассуждений, Никита мне не предложил. Расставание было тяжелым, но мне нужно было идти вперед, не оглядываясь, без сожаления расставаясь со своими юношескими иллюзиями.
Первого сентября на торжественной линейке директор представила нового заместителя по учебной части – им оказался Никита. Красивый молодой мужчина в костюме сразу приглянулся учителям женского пола. Когда Никите дали слово, он произнес красивую поздравительную речь, а после сделал мне предложение стать его женой…
Ариша ЗИМА