Военная драма Тимура Бекмамбетова и Сергея Трофимова «Девятаев» лидером российского проката не стала. Хотя, казалось бы, время для ее выхода на экраны выбрано самое удачное. Мало того, что прокат фильма стартовал накануне Дня Победы, когда патриотически настроенная часть российского общества обостренно воспринимает все, что связано с Великой Отечественной войной, и в целом с боевым прошлым Отечества. Мы еще имели десять майских выходных, неблагоприятные погодные условия которых в большинстве российских регионов делали поход в кино самым привлекательным видом отдыха.
И массы в кинотеатры двинулись, но отдавали при этом предпочтение триллеру Гая Ричи «Гнев человеческий», который по сборам опередил российскую ленту на фиксируемом отрезке с 29 апреля по 2 мая в два раза. Первая причина такой избирательности, как известный субстрат, болтается на поверхности. Современный отечественный кинематограф в подавляющем большинстве своих изделий, выбрасывая на экраны все тот же субстрат, давно лимит зрительского доверия исчерпал. Далеко не все смогут перешагнуть через устоявшийся иммунитет к российскому кино, даже при условии, что фильм Тимура Бекмамбетова и Сергея Трофимова из этого печального ряда несколько выпадает. Отряхнувшись от «елочной» мишуры, они создали картину, которая оторвалась от среднестатистической творческой единицы современного, как принято говорить, русского кино, имя которому халтура.
Фильм «Девятаев», основанный на реальных событиях, с отчетливыми элементами клипово-комиксовой стилистики повествует об истории побега в феврале 1945 года десяти советских военнопленных из гитлеровского лагеря смерти на немецком бомбардировщике «Хейнкель-111», который пилотировал гвардии старший лейтенант Михаил Девятаев.
И все-таки к фильму возникает много вопросов. Хорошая режиссура, уверенная, иногда даже вызывающая сопереживание игра актеров не смогли спасти откровенно слабый сценарий с плохой логической взаимосвязью событий и поступков героев. Да и мировоззренческие парадигмы ленты, характерные в целом для российского кинематографа, не повышают эстетических притязаний фильма. За 118 минут экранного времени не прозвучало таких слов, как Советский Союз, большевик, комсомолец, Родина… И это при условии, что речь идет о бойцах и командирах Красной Армии, которых не сломили ужасы гитлеровского плена.
Зато вымышленному персонажу – предателю, перешедшему на сторону фашистов, Николаю Ларину, не только уделяется почти столько же внимания, как и главному герою. Более того, создается впечатление, что авторы ленты симпатизируют ему, стараясь найти оправдание отступничеству, наказание за которое еще 300 лет назад весьма образно обозначил великий российский государь Петр I: «Кто к знамени присягал единожды, тот у оного и до смерти стоять должен. Ежели уйдет и в том пойман будет, то оной петлю заслужит и жизнь потеряет».
Вторая причина умеренного зрительского интереса к фильму кроется в его жанре. Отечественная военная драма популярна лишь у незначительной части российской киноаудитории, что обусловлено глубоко укоренившимся в сознании наших сограждан историческим нигилизмом.
Усилия по шельмованию родного прошлого принесли результат. Значительное число наших сограждан склонны относиться к истории страны как к чему-то постыдному, за которое необходимо каяться перед всем остальным миром.
Сегодня в России с искажением истории начинают бороться на законодательном уровне. Приняты или готовятся к принятию соответствующие правовые акты, которые призваны в отечественной исторической науке, в вузовском и школьном преподавании, во всяком случае касательно Второй мировой войны, расставить точки над i. Но три с лишним десятилетия откровенной мифологизации, принижающей роль нашей страны в победе над фашизмом, еще очень долго будут давать о себе знать.
Тем более что многие из тех наших соотечественников, кто в силу своих прямых обязанностей должен стоять на страже исторической истины, начинают анализировать и исправлять существующие тенденции лишь после того, как поступит соответствующее указание сверху. Недавняя ситуация с учебниками истории, «забывшими» о Сталинградской битве, на которые обратил внимание президент, дополнительное тому подтверждение. Вспоминал Владимир Путин и про историческое отечественное кино, раскритиковав в нем моду на «оголтелых энкавэдешников». Без сотрудников НКВД не обошлось и в «Девятаеве». Не удивлюсь, если окажется, что после слов президента авторы фильма кое-что подмонтировали в ленте, сократив ее «репрессивную» часть. О ней вспомним чуть ниже.
Во многих рецензиях авторы задаются вопросам о причинах, по которым авторы «Девятаева» решили скорректировать историю плена и побега советского летчика. Реальные события развивались значительно острее и драматичнее, чем в экранизированном варианте. Я сейчас не собираюсь перечислять многочисленные благоглупости сценария как, например, совершенно секретные документы, оставленные в пустом самолете. За такие вещи, господа, в условиях военного времени грозит расстрел. Уже в более поздние времена появилась версия, что на немецком бомбардировщике находилась некая секретная аппаратура для слежения за ФАУ-2. Но сохранившийся протокол осмотра «Хейнкель-111» сотрудниками Смерш не оставляет следа от легенды: «В самолете, кроме трех бортовых пулеметов, никакого вооружения и посторонних предметов не обнаружено». О секретных документах и аппаратуре не упоминает в мемуарах и сам Девятаев.
Но, действительно, почему авторы пошли на вымысел там, где правда жизни гораздо ярче надуманных коллизий?
Михаил Девятаев в воздушном бою над оккупированной территорией Западной Украины 13 июля 1944 года уничтожает свой десятый самолет противника. Но и его машину сбивают. После допроса в Абвере и лечения в госпитале офицера направили в лагерь советских летчиков, располагавшийся в польском городе Лодзь. Откуда лагерь, к которому приближается линия фронта, вскоре эвакуируют под Берлин. Здесь и предпринимает Михаил Девятаев первую попытку побега.
В фильме она изображена как шизофренически отчаянное усилие просто бежать. Девятаев и безымянный советский летчик мчатся по летному полю в неизвестном направлении и с неизвестной целью. Их настигает десяток гитлеровцев во главе с бывшим другом главного героя фильма Николаем Лариным.
С помощью этого персонажа авторы фильмы впервые рассказывают зрителям, что существовал в Красной Армии приказ № 270 от 16 августа 1941 года «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия». О нем в фильме напоминают еще несколько раз, видимо, чтобы подчеркнуть, за какую ужасную страну воевали Девятаев и его товарищи. Только в этом случае становится непонятно, почему они, а также миллионы других советских военнопленных стремились вернуться в Советский Союз, а не выбрали путь Николая Ларина и иже с ним.
Характерно в этом отношении название книги одного из активных организаторов побега с балтийского острова лейтенанта Ивана Кривоногова – «Родина зовет». Он, так же как и Михаил Девятаев, попал на Узедом после неудачной попытки побега, готовясь к которому, убил лагерного полицая.
Приказ № 270 – суровый, страшный документ, появление которого вызвали исключительные обстоятельства. Его первый пункт гласил «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров».
Приказ гитлеровцы действительно небезуспешно использовали в работе среди военнопленных. Но все дело в том, что Михаил Девятаев под действие приказа № 270 не подпадал. В последнем бою летчик получил ранение в ногу и левое плечо. В момент пленения он находился без сознания. В фильме о ранении летчика не упоминается. В противном случае авторам фильма пришлось бы аккуратнее обходиться с приказом № 270. Может быть, ради всей этой установочной парадигмы и затеяли авторы фильма корректировку действительных событий.
В реальной истории не испугались того самого приказа решившие бежать из лагеря летного состава, куда попал Михаил Девятаев, все 47 офицеров, находившихся в бараке. Они сумели уговорить пленного советского доктора Воробьева сформировать у майоров Вандышева и Кравцова опухоли. Немцы перестали офицеров направлять на работы. Летчики, оставшись в бараке, как рассказал Девятаев, «в угловой комнате под койкой прорезали половицы и спустились в подвал». В нем по ночам в течение двух с половиной месяцев советские летчики вели подкоп. Прокопали больше 30 метров. Когда до свободы оставалось совсем немного, провокатор рассказал гитлеровцам о готовящемся побеге.
Советских офицеров лишили еды и воды, и начали этапировать в другие лагеря. Девятаев вместе с лейтенантами Иваном Подцуло и Аркадием Цоном оказались в берлинской тюрьме гестапо. Оттуда после десятидневных допросов летчиков направляют в лагерь Заксенхаузен.
Вновь предоставим слово самому Михаилу Девятаеву: «Здесь советские люди спасают меня тем, что после соответствующего инструктажа я получил документы одного убитого советского военнопленного и оказался не Девятаевым, а Никитенко, сельским учителем из-под Киева. Находился 40 суток в штрафном блоке, откуда советские люди делают мне перевод в общую систему для всех заключенных».
Видимо, в Заксенхаузене существовала подпольная организация военнопленных, которая помогла Девятаеву и его товарищам избежать гибели. Упоминание о ней также не вписывается в концепцию фильма. В нем от гибели Девятаева спасает сердобольный парикмахер-одиночка. В реальности штрафной блок покидают все три летчика. 28 октября 1944 года их в составе большой группы военнопленных оправляют на медкомиссию для определения пригодности к дальнейшему использованию. Иван Подцуло и Аркадий Цон попадают на шахты во Францию, Девятаева – в составе группы из 500 человек посылают на остров Узедом в Балтийском море. Это был билет в один конец. На острове располагался ракетный центр гитлеровской Германии. Вернуться оттуда военнопленные шансов не имели.
Дальше сюжет фильма и реальные события, исключая появление в лагере Николая Ларина, который по заданию гестапо пытается найти бывшего друга, перекликаются достаточно тесно.
8 февраля 1945 года Михаил Девятаев и с ним девять военнопленных на захваченном бомбардировщике «Хейнкель-111» совершают побег…
Теперь о злобных чекистах. В нашей ленте один из них появляется весьма театрально, как бы материализуясь из ничего, но при всех отличительных знаках сотрудника Народного комиссариата государственной безопасности СССР, чтобы задать направленному после побега в госпиталь Девятаеву несколько неудобных вопросов.
Их задавали всем без исключения бывшим военнопленным. Но только авторам фильма следовало бы знать, что фильтрационные мероприятия проводили не сотрудники НКГБ, а их коллеги из Смерша, организационно входившего в состав Наркомата обороны, и форму сотрудников госбезопасности они априори носить не могли. Фильтрационные мероприятия проводились для выявления гитлеровской агентуры и их пособников, которые засылались в советский тыл и Действующую армию с легендированием под бежавших военнопленных.
Тех, кто сомневается в существовании таковых, адресую к цитате из мемуаров главы политической разведки гитлеровской Германии Вальтера Шелленберга: «В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах вглубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам».
В еще больших масштабах, чем политическая разведка, вербовочную работу среди советских военнопленных вел Абвер.
Семь спутников Девятаева, солдаты и сержанты, проверочные мероприятия прошли быстро. 23 марта они вернулись в состав Действующей армии. В живых остался лишь один. Пятеро погибли на пути к Берлину, шестой – на Дальнем Востоке, во время советско-японской войны. Офицеры – Михаил Девятаев, Иван Кривоногов, Михаил Емец – в соответствии с действующими правилами фильтрационные мероприятия проходили дольше. Но никто из них, как утверждается в некоторых публикациях, в лагерях не сидел. Довелось даже прочесть, что Девятаева отправили в тот же лагерь в Польше и даже в тот же барак, где летчика держали в плену гитлеровцы. Достоверно известно, что Девятаев, Кривоногов и Емец фильтрационные мероприятия проходили в Псковской области в составе запасной стрелковой дивизии. К семье, проживавшей в Казани, летчик вернулся в уже в декабре 1945 года. А звание Героя Советского Союза ему присвоят только спустя 12 лет после окончания Великой Отечественной войны.
К числу легенд относится и версия о том, что в сентябре 1945 года будущий руководитель советской космической отрасли Сергей Королев привлекал Михаила Девятаева к консультациям на острове Узедом. Ни в одном из документов нет свидетельства о том, что они были знакомы. Ничего о своей поездке летом и осенью 1945 года на остров не рассказывает и сам Девятаев. Да и что мог сообщить бывший пленный, который видел ФАУ-2 лишь издалека.
Таковы реальная и вымышленная истории подвига Михаила Девятаева. Тем, кто заинтересовался судьбой этого замечательного человека, рекомендую прочесть его книги «Побег из ада», «Полет к солнцу».
История Великой Отечественной войны знает и другие примеры побега из плена советских летчиков на вражеских самолетах.
11 августа 1943 года вблизи деревни Бринино Новгородской области совершил посадку легкий самолет «Шторх». На его борту находились летчик Николай Лошаков и красноармеец Иван Денисюк. Они совершили побег из лагеря, находившегося вблизи города Остров Псковской области.
4 октября того же года побег из плена на таком же самолете совершили лейтенант Аркадий Калязин и сержант Владимир Крупский. Они взлетели с рижского аэродрома и приземлились в расположении наших войск в районе Ржева.
Был и еще один уникальный случай, когда 3 июля 1944 года одновременно три легких ночных бомбардировщика «Арадо-145А» гитлеровцев совершили посадку в расположении белорусских партизан. Эти машины принадлежали авиационному полку коллаборационистской, так называемой Русской освободительной армии. Часть дислоцировалась в районе города Лиды Гродненской области. «Арадо-145А» использовались для бомбардировок партизан. Пилотировали машины советские летчики, давшие согласие сотрудничать с гитлеровцами, но при первом же удобном случае они нашли в себе силы и мужество вернуться к своим.
Владимир СЛАБУКА