Кто из школьников сейчас помнит, почему 23 февраля стало Днем защитника Отечества? А раньше, начиная с третьего класса, мы наизусть знали, как этот день стал великим. Мы гордились тем, как отряды Красной гвардии остановили кайзеровские (германские) войска под Нарвой и Псковом в феврале 1918 года, когда они преградили путь к Петрограду – колыбели социалистической революции.
История была иная. Моему поколению давали читать подслащенные пилюльки из коммунистических мифов. Сердце замирало от гордости за свою страну и родную Красную армию. Тогда многие из мальчишек, моих сверстников, жалели, что не выпало им встать на защиту завоеваний пролетарской революции.
Популярный большевистский плакат и лозунг того времени «Отстоим Петроград!», действительно символизировал, пожалуй, самый критический момент Советской России. Разложенная, распропагандированная и деморализованная русская армия, почти четыре года воевавшая с армией кайзеровской Германии, уже не могла сдерживать натиск германских войск. Немцы стремительно продвигались к столице российской империи – Петрограду. Вот тогда, в спешном порядке и были сформированы отряды Красной гвардии из солдат и матросов и офицеров царской армии и народного ополчения. Царские офицеры с подачи большевистских пропагандистов, униженные и оплеванные своими же солдатами, откликнулись на призывы советских комиссаров. Они снова встали под пули, и повели в бой измотанных войной русских солдат. Умело командуя, наспех сколоченными соединениями, офицеры совершили невозможное – остановили врага. До Питера оставалась какая-то сотня километров. Казалось, хватит небольшого натиска, чтобы прорвать фронт и выйти к столице. Но русские нерегулярные части оказали отчаянное сопротивление. Перелом в боевых действиях наступил к концу февраля. Немцы поняли, что с наскока Петроград не взять. А вести масштабную наступательную операцию на Восточном фронте не входило в их планы. Для них главный фронт был на Западе. И наиболее боеспособные части они перебрасывали с Востока на Запад. И потом, даже в случае прорыва фронта, осада двухмиллионного города не оставляла никаких шансов на быстрый успех. 23 февраля был прекращен огонь по всей линии фронта. Большевики предложили немцам сесть за стол переговоров. Громить кайзеровцев не входило в их планы. Главное было – сохранить свою власть любой ценой. В результате был подписан позорный Брестский мир, по которому Россия отдала всю Украину и Белоруссию и согласилась выплатить контрибуцию. Для России война закончилась унизительным поражением. Но зато она приобрела еще один праздник. Позже он получил свое официальное название.
КАК ЗАРОЖДАЛСЯ МИФ
В 1923 году 23 февраля был объявлен Днем Красной армии. И лишь в 1946 году праздник получил название День Советской армии и Военно-морского флота. Удивительно, но этот праздник в советское время не имел статуса общегосударственного официального выходного дня. Выходным он считался только для СА и ВМФ. Может быть, в силу налета некой неформальности. Ведь праздник из чисто военного все более превращался в интернациональный праздник всех мужчин.
В те же годы помпезно, активно и всенародно страна отмечала 8 марта – Международный женский день. А вот мужского дня не было. Так что 23 февраля был обречен стать всенародным и едва ли не самым любимым праздником. И потом, для воспитания юношей в духе военного патриотизма нужна была отправная точка, приметная высота, в которую воткнули красное знамя, видное всем вокруг. Лучшей высоты, чем 23 февраля было не найти.
Беллетристика и телевидение тоже постарались изрядно. Чего стоит книжный и телевизионный супергерой Юлиана Семенова из сериала «Семнадцать мгновений весны», полковник Максим Максимович Исаев, для которого День Красной Армии был самым любимым праздником. Штирлиц (Исаев) стал едва ли не самым любимым киноперсонажем для женщин Советского Союза. Тепло той любви автоматически согревало и любимый праздник.
В феврале 1995 года Государственная Дума поправила советскую историю, приняв федеральный закон «О Днях воинской славы». Отныне февральский праздник стал называться так: «23 февраля – День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год) – День защитника Отечества».
Согласитесь, странно выглядит победа, после которой мы отдали большую часть российской Европы на позорных для себя условиях. Миф продолжал обрастать новыми несуразицами, еще больше превращаясь в миф.
МОЕ ОТКРЫТИЕ ПРАЗДНИКА
Мне довелось родиться 23 февраля. Не знаю, специально ли родители подгадали к этому дню, либо так звезды совпали, но случилось то, что случилось. В родильной палате грузинского поселка Шаумяни, в пяти километрах от первой ракетной воинской части в Закавказском военном округе я появился на свет. Мне рассказывали, что отец дал мне потрогать пистолет (ТТ). По грузинскому обычаю считалось, если мальчик, только родившись, дотронется до оружия, он станет военным. Тоже похоже на миф, но, возможно, так оно и было. Потому что с детства я мечтал стать офицером. Меня с трех лет растила казарма. Дневальный с дежурным были моими няньками. (Детский сад построили позже, когда мне уже минуло пять).
23 февраля в военных гарнизонах отмечали с размахом и, как под копирку. Утро начиналось с торжественного построения, выноса знамени части и награждения отличившихся. Затем в гарнизонном клубе силами военного оркестра и художественной самодеятельности устраивали концерт. Иногда ставили какой-нибудь спектакль о гражданской войне. Хорошо запомнилась постановка спектакля «Оптимистическая трагедия». Моя мама играла в нем комиссара, которого, как известно, по сценарию убивают. Игра самодеятельных актеров мне, пятилетнему мальчишке, показалась очень убедительной. Когда раздался выстрел, и мама медленно сползла на сцену с красной краской на виске, я бросился к ней с криком: «Мою маму убили»! Отец, сидящий вместе со мной в первом ряду, не успел меня поймать. Это сделали его сослуживцы, когда я бежал вдоль сцены к ступенькам и орал сквозь слезы: «Мама, не умирай»! Вот так в свой пятый день рождения мне суждено было стать местной знаменитостью.
Начиная где-то с 1972 года все концерты, посвященные 23 февраля, с участием самодеятельного хора в любых гарнизонах имели в своем репертуаре две незыблемых песни со словами: «В боях добытая, кровью омытая, та слава русская подвигом озарена….» и «Прощание славянки». В те годы она была популярна еще и как песня, а не только воинский марш: «Прощай, любимый край, ты нас вспоминай, прощай нежный взгляд, не все из нас придут назад». И какими бы кантатами не начинался концерт, он всегда заканчивался «Славянкой». Ее исполняли на «бис» по нескольку раз. Мы, мальчишки, вместе с взрослыми, стоя, глотая подступающий к горлу комок, аплодировали до боли в ладонях. Потом все расходились на праздничный ужин. Подарки, неизменный торт «Наполеон» (даже торт и тот был военным), лимонад, конфеты, винегрет, салат «Оливье», вареная картошка с курицей или котлетами, квашеная капуста и разрешение лечь спать заполночь — вот таким был нехитрый набор моего самого радостного дня в году. Потом, когда расходились друзья, мне разрешали посидеть за столом с взрослыми и послушать их умные разговоры до тех пор, пока я не начинал клевать носом.
Нужно ли говорить, что офицеры были для меня самыми умными и правильными людьми? А если они позволяли себе напиться на профессиональный праздник, так на то он и был праздником.
Вся моя жизнь была предопределена заранее, и она не могла быть иной кроме как под офицерскими погонами: служить Родине и, если надо, умереть за нее. Я не преувеличиваю. Каждый мой день рождения вместе с Днем рождения Советской армии и Военно-морского флота все меньше оставлял мне возможностей для какого-то иного выбора, кроме одного – стать офицером. Я был уверен, что живу в самой лучшей стране и что у нас самая лучшая в мире армия. «Несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, тебе любимая, родная армия, шлет наша Родина песню-привет». Эти слова из песни-кантаты я знал наизусть. Мне не казались они напыщенными. Мы любили армию, ту, которой не было. Мы любили миф, и нам с этой любовью было уютно жить.
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
В 15 лет я поступил в Нахимовское училище. Через два года – в Высшее военно-морское училище имени Павла Степановича Нахимова. Еще через пять лет, надел погоны офицера.
У меня, благодаря дню моего рождения, появилась привилегия. Заключалась она в том, что меня не назначали на вахты и дежурства 23 февраля. Из детских воспоминаний празднования 23 февраля во взрослую жизнь перекочевал без изменений и марш «Прощание славянки». Его щемящие звуки волновали меня так же сильно, как и в детстве. Позже я узнал, что марш «Прощание славянки», написанный Василием Агапкиным в 1912 году, после революции находился под запретом. Ведь под него уходили «белые» воевать с «красными». Это знание долго саднило мою память. Словно кого-то из моих близких очень обидели, а я не смог заступиться. Миф рассеивался. Правда влекла и обескураживала одновременно. Появлялись новые, прежде оболганные герои, которых мы считали врагами. Надломилось почти все, на что мы опирались и во что верили. Мало осталось праздников на плаву в этом водовороте событий и смене идеологических ориентиров. Праздник 23 февраля удержался. В память о тех царских офицерах, кто преодолел свои обиды, превозмог унижения и исполнил свой долг под Нарвой и Псковом в феврале 1918 года. Тех солдат, которые пошли за ними и поверили им. Потому что надо было защищать свою страну, пусть даже жестокую, колючую и неблагодарную. Другой не было и нет.
С годами люди не становятся сентиментальнее. Закаливание души чаще всего проходит через ее очерствение. Но всегда найдется что-то размягчающее, снова дающее надежду, как заблудившаяся улыбка из детства, как тоскующие звуки какой-то далекой и близкой мелодии. Словно откуда-то с небес на меня проливается «Прощание славянки» – мой самый любимый подарок на день моего рождения – 23 февраля, на День Советской Армии и Военно-Морского Флота, День защитника Отечества.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ.