Вести+тв

В МЧС не верят в сны.
Напрасно?..
Зимой 2008 года победитель телевизионного конкурса «Битва экстрасенсов» на канале ТНТ Александр Литвин в интервью «Комсомольской правде» сказал слова, которым мало кто придал серьезное значение: «В 2009 году в Западной Сибири есть серьезная опасность подтоплений. Я вижу много воды. Но если соответствующие службы будут внимательными и примут меры, негативного развития событий можно будет избежать». Экстрасенс ничего не говорил о том, где именно может произойти катастрофа, но когда в августе случилась авария на Саяно-Шушенской ГЭС, стало понятно, о чем предупреждал маг Литвин. «Да, действительно, я видел эту аварию... — рассказывает он. — Я увидел в середине декабря 2008 года страшный сон. Мне привиделась плотина, огромные объемы воды и мощный удар. Я кожей ощущал мощную энергетику воды. И что-то мне подсказывало, что это происходило в Западной Сибири. Я проснулся в сильнейшем беспокойстве, предчувствуя беду. И сразу стал звонить в МЧС и другие службы, которые должны были принять меры. Но меня никто не слушал». Действительно, в таких серьезных ведомствах, как Министерство по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, шутить не любят, а к всевозможным пророчествам относятся скептически. В мистику там не верят. Однако в случае с Литвиным мы имеем дело со сбывшимся предсказанием, а значит, если бы к его словам прислушались и начали серьезно размышлять о том, где в Сибири может произойти катастрофа с затоплением, то первым делом следовало бы проверить состояние гидроэлектростанций.
Все мы хорошо помним ленинский тезис: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны». А те из нас, кому довелось учиться в советской школе, на всю жизнь запомнили трогательные полусказочные истории о том, как руководитель петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» Владимир Ильич Ленин отбывал ссылку в селе Шушенском Минусинского уезда Енисейской губернии, куда его сослал «кровавый царский режим» за революционную агитацию. Сюда к Ильичу приехала и его невеста Надежда Константиновна Крупская. Жизнь Ленина в Шушенском, да еще вместе с невестой, более напоминала не ссылку, а «принудительный отдых», ведь в этих краях революционер занимался охотой, совершал длительные прогулки, читал и размышлял о жизни. В Шушенском Ленин вряд ли думал о будущей электрификации.
Но, по иронии истории, именно этот край уже в XXI веке стал местом действия техногенной катастрофы, которая поставила жирную точку в истории советской энергетики. Случившееся здесь летом 2009 года стало тревожным сигналом, который напоминает: запас прочности, заложенный нашими дедами и отцами, в России исчерпан до конца.
А что мы с вами сделали для будущего?

«Чернобыль» на Енисее
«Зато ...мы делаем ракеты и перекрыли Енисей», — говорилось в известной песне Юрия Визбора. Действительно, строительством исполинской плотины на Енисее гордились все советские люди. В августе 2009 года катастрофа произошла на объекте энергетики, который вошел в Книгу рекордов Гиннеса как самое надежное гидротехническое сооружение данного типа. Для Хакасии эта плотина, которая является самым крупным гидросооружением на Евразийском континенте, стала предметом особой гордости, сюда возили туристов и почетных гостей. Ее называли иногда «Жемчужиной Саян».
Широко известная «убаюкивающая» концепция, что гидроэлектростанции абсолютно безопасны, была в одночасье разрушена. И невольно вспоминается, что до 1986 года то же самое нам говорили про атомные станции – пока не грянула Чернобыльская катастрофа, атом казался абсолютно «мирным»... «Неделю назад я думал, что гидроэнергетика – самый безопасный способ добычи энергии. Теперь я этого не скажу. Оказалось, мы знаем про гидроэнергетику слишком мало, и причины аварии понять не можем», – сказал Валентин Стафиевский, бывший главный инженер Саяно-Шушенской ГЭС. Поэтому неудивительно, что ЧП на Саяно- Шушенской ГЭС начали сравнивать с аварией в Припяти, где также потерпел катастрофу крупнейшей объект энергетической отрасли. Еще одно поразительное совпадение состоит в том, что и четвертый энергоблок ЧАЭС, и второй гидроагрегат Саянки были разрушены буквально накануне планово-предупредительного ремонта.
По статистике, ежегодно в мире происходит порядка 15 крупных аварий на плотинах. Одна из самых крупных мировых гидрокатастроф произошла в 1933 году на реке Хуанхэ в Китае, где из-за прорыва дамбы погибли 18 тысяч человек. В 1963 году в Италии из-за прорыва плотины Вайонт за считанные минуты погибли две тысячи человек, а в 1972 году паводок разрушил в Индии земляную дамбу, из-за чего погибли около двух тысяч человек.
Происходили подобные катастрофы и в новейшей истории России. В августе 1994 года после затяжных дождей на Тирлянском водохранилище в Башкирии произошел прорыв плотины. Водяной поток обрушился на четыре населенных пункта – Тирлян, Авзалово,  Казылярово и Алакагово. Когда на расположенные в низине селения нахлынула десятиметровая волна, большая часть жителей находилась на улице – многие спаслись только благодаря этому. Вода уничтожила около двухсот домов, оказавшихся в зоне затопления. Из прилегающих к районам бедствия населенных пунктов срочно
эвакуировали порядка тысячи человек. ЧП на водохранилище  парализовало работу промышленных предприятий, закрылись школы, прервал работу аэропорт в Белорецке, из-за повреждения кабеля оборвалась телефонная связь. Примечательно, что жителей Тирлянского поселка предупреждали об угрозе затопления, но никто не отнесся серьезно к грозящей опасности.
Саяно-Шушенский гидроэнергетический комплекс расположен на юго-востоке республики Хакасия в Саянском каньоне у выхода реки в Минусинскую котловину.
Отправной точкой создания Саяно-Шушенской ГЭС можно считать 4 ноября 1961 года, когда первый отряд изыскателей института «Ленгидропроект» во главе с П. В. Ерашовым прибыл в горняцкий поселок Майна. Геодезисты, геологи и гидрологи не покладая рук трудились и в мороз, и в непогоду. Уже в июле 1962 года экспертная комиссия, возглавляемая академиком А. А. Беляковым, но материалам изысканий смогла выбрать место для строительства ГЭС. В двадцати километрах ниже по течению Енисея было начато строительство спутника Саяно-Шушенской – Майнской ГЭС.
Эта грандиозная молодежная стройка на Енисее началась раньше, чем даже был утвержден план строительства. Комсомольская организация на строительстве возникла в 1963 году, а в 1967 году ЦК ВЛКСМ объявил строительство Саяно-Шушенской ГЭС Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Сюда приезжали комсомольцы со всего Союза. Например, летом 1979 года на Енисее работали студенческие строительные отряды общей численностью 1700 человек.
В плотину был заложен серьезный запас прочности – она могла  выдержать восьмибалльное землетрясение и даже ядерный взрыв. Пуск первого гидроагрегата станции состоялся 18 декабря 1978 года. Все десять агрегатов станции были готовы к 1986 году, но в постоянную эксплуатацию станцию все не вводили. В 1990-е годы ГЭС, как и вся энергетическая отрасль России, пережила нелегкие времена – налоговая полиция Хакасии описывала имущество станции,  работники объявляли голодовки и забастовки. Само по себе удивительно, что эта строившаяся более двадцати лет ГЭС была введена в постоянную эксплуатацию всего лишь девять лет назад. Только в 2000 году глава РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс подписал акт о приемке. Принята станция была не безоговорочно – к  акту приложили перечень необходимых переделок с конкретными сроками выполнения. Капитальный ремонт гидроагрегаты обязательно должны проходить раз в пять лет. Когда злополучный второй гидроагрегат проходил в 2005 году капитальный ремонт, в нем было обнаружено всего два существенных дефекта – это очень  хорошие показатели. Очередной капремонт был запланирован на осень 2009 года, так как в ноябре истекал тридцатилетний срок эксплуатации, отпущенный турбине Ленинградским металлическим заводом. После ремонта 2005 года гидроагрегат стал работать значительно хуже – усилилась вибрация, которая по состоянию на  июль 2009 года почти в четыре раза превысила допустимую норму. В начале этого года на чрезмерно вибрирующий гидроагрегат даже поставили датчики виброконтроля, но официально они так и не были введены в эксплуатацию, то есть на их показания просто закрывали глаза... После реорганизации РАО «ЕЭС России» Саяно-Шушенская ГЭС отошла крупнейшей российской генерирующей компании «РусГид ро», которая по сей день является собственником Саянки.
Объект современный,
но опасный
За годы существования Саяно-Шушенской ГЭС аварии на ней происходили трижды. 23 мая 1979 года плотина приняла первый удар стихии – во время паводка вода проникла в здание ГЭС, смыла грузоподъемный кран и другое оборудование. Последствия потопа ликвидировали вплоть до осени. В 1985 году с ГЭС случилась новая беда – во время половодья были полностью разрушены плиты крепления двухметровой толщины. В 1988 году паводок вновь нанес значительные повреждения станции. Но самая тяжелая аварии ожидала станцию летом 2009 года. 
Евгений Зубарев, работавший на строительстве Саяно-Шушенской ГЭС в составе ленинградского студенческого стройотряда дважды (в 1983 и 1984 годах), сегодня считает, что станция изначально была опасным объектом: «Работа в качестве бетонщика на Саяно-Шушенской ГЭС позволяла простому ленинградскому студенту заработать за лето 800 – 1400 рублей, что составляло две-три  годовых стипендии. Однако эта работа была опасна в связи с регулярными нарушениями техники безопасности. Так, едва прибыв на станцию в июне 1983 года в качестве квартирьеров (то есть людей, подготавливающих фронт работ и место жительства отряда), совершенно необученные молодые люди получили от бригадира задание сбивать ломами опалубку с тела плотины на высоте 270 метров! При этом в качестве средств защиты были выданы страховочные обвязки, карабины которых не к чему было прикреплять. В месте работ из тела плотины просто торчали куски арматуры длиной 30-50 см, за которые можно было держаться руками и ногами, но где нельзя было фиксировать карабины – штыри, все как один, были загнуты вниз. Через неделю прибыла основная группа нашего студенческого отряда, и мы приступили к бетонированию 10-го водовода. Всего таких водоводов на СШ ГЭС было 10, каждый вел к своей турбине. Нас постоянно подгоняли бригадиры стройки, которые сами признавали, что ради скорейшей сдачи объектов в срок техника безопасности и технологии укладки бетона будут нарушаться. Бетон на каждый объект станции подавался по специальным бетоноводам –  широким трубам, проложенным вдоль тела плотины. Примерно раз в неделю из-за плохого ухода бетоноводы взрывались. Однажды такой бетоновод взорвался в тот момент, когда я, мой товарищ Евгений Жмаев и два штатных рабочих стройки лезли со своего объекта на отметке 110 метров
в столовую, расположенную на отметке 160 метров. Нам хотелось есть, но единственный строительный лифт нашей площадки был постоянно занят, поэтому мы пользовались технической лестницей, проложенной прямо по телу плотины. Эта лестница имела лакуны по 2-3 метра, на этих участках для передвижения мы использовали штыри арматуры. Уже через неделю страх высоты был забыт, и мы прыгали по плотине с уверенностью тропических обезьян. Однажды во время такого перехода над нами взорвался бетоновод. В таких случаях на плотине было принято кричать: «Воздух!». Кричал обычно виновный в происшествии, в данном случае водитель бетономешалки, с которой качался бетон. Услышав сигнал опасности, работяги заставили нас, студентов, прижаться к плотине всем телом и ждать. Огромная масса бетона пролетела от нас в полуметре – в силу неровности тела плотины  бетон не катился по ней комком, а прыгал и даже летал. Как потом нам рассказали, этот случай не был выдающимся, и через такие приключения проходили многие рабочие на станции. Другим опасным нарушением ТБ была одновременная работа бетонщиков, то есть нас, и сварщиков, работающих на сто метров выше. Иногда сварщики роняли электроды, и тогда мы опять слышали сверху зычный крик: «Воздух!». Но сами мы при этом находились в сетке из арматуры и выбегать в безопасную зону с двадцатикилограммовым вибратором в руках нам быстро надоело. Поэтому обычно мы просто ждали, когда электрод пролетит мимо нас, к ребятам на нулевую отметку. К слову, защитную каску такой электрод прошивал без затруднений. Впрочем, ни одна из этих опасностей не коснулась студентов. За время моей работы на СШ ГЭС погибла только одна рабочая, местная девушка, но убил ее не электрод и даже не взорвавшийся бетоновод, а досадная случайность – находясь в рабочей зоне, девушка очень резко  обернулась на случайное восклицание и глубоко проткнула себе глаз торчащей из стены арматурой. Примечательно, что каждый день мы воочию наблюдали огромный кусок бетона (примерно 20 на 30 метров) прямо в теле плотины, который ритмично колыхался и выплескивал из прямоугольных краев воду. К сожалению, тогда не было цифровых камер, чтобы запечатлеть это безобразие. Мы, конечно, задавали вопросы старшим товарищам, а нам отвечали, что это «нормальная утечка» и что «не надо волноваться». Собственно, мы и не очень волновались, но на следующий год, в 1985 году, в этом месте действительно произошло разрушение водобойного
колодца. Были полностью разрушены плиты крепления (толщиной более двух метров), бетонная подготовка под ними и скалы ниже подошвы на глубину до 7 метров. Анкера диаметром 50 мм были разорваны с характерными следами наступления предела текучести металла. Больше на Саяно-Шушенскую ГЭС я не ездил, но на основании собственного опыта могу предположить, что нарушения ТБ продолжались там и дальше. Так что никакого удивления факт техногенной катастрофы именно там лично у меня не вызвал».

Час «X» для Саянки
Катастрофический сценарий был запущен вечером 16 августа, причем даже не на Саяно-Шушенской, а на Братской гидроэлектростанции, расположенной в Иркутской области. В 20 часов 20 минут на Братской станции сработала пожарная сигнализация, мгновенно вышли из строя основные и резервные каналы связи, так что ГЭС оказалась отрезанной от внешнего мира. Наверное, о ЧП на Братской ГЭС много говорили бы и писали, но эту аварию уже через несколько часов затмила техногенная катастрофа на Енисее... Сибирское объединенное диспетчерское управление «потеряло» Братскую ГЭС в энергосистеме региона. В течение сорока минут отсутствовала всякая связь с этим крупнейшим объектом энергетического комплекса. За это время персоналу станции удалось потушить пожар, но аварийный режим сохранялся еще в течение одиннадцати часов, пока не восстановили связь. Диспетчеры в Кемерове вынуждены были переводить дополнительную нагрузку на Саяно-Шушенскую ГЭС, которая начала дублировать аварийную Братскую.
В итоге Саяно-Шушенская станция, которая обеспечивала лишь двадцать процентов регулирования энергопотребления, внезапно получила всю стопроцентную нагрузку. А для того
чтобы с ней справиться, на Саяно-Шушенской ГЭС, где только что был закончен плановый ремонт гидроагрегатов, была запущена резервная турбина номер два, а позднее ввели в работу еще один резервный гидроагрегат – номер десять.
К утру следующего дня из десяти турбин станции были на полную мощность запущены девять агрегатов, за исключением шестой турбины, где шел ремонт.
Этих бешеных нагрузок не выдержал второй гидроагрегат. Из-за сильнейшей вибрации (амплитуда колебаний турбинного подшипника в четыре раза превысила норму!) начали разрушаться крепежные шпильки крышки турбины (это такие стержни длиной около 25 сантиметров). Позднее специалисты Ростехнадзора выяснили, что на некоторых шпильках вообще не было гаек... Крышку сорвало, и в машинный зал хлынул поток воды такой чудовищной силы, что под его напором сдвинулись многотонные конструкции из бетона и стали.
В 8 часов 5 минут на станции сработали датчики, извещающие о неполадках. Инженер Мисюкевич сбросила мощность, но второй гидроагрегат продолжал работать.
Авария произошла в 8 часов 13 минут. Гигантская турбина весом в три тысячи тонн, словно невесомая пушинка, взмыла вверх на столбе воды, пробила кровлю машинного зала. В первые минуты сотрудники станции не могли понять, что происходит – началась жуткая паника. В момент аварии на ГЭС находилось более трехсот человек,  большинство которых спаслось бегством...
Из поврежденного агрегата вытекло трансформаторное масло, которое попало в Енисей, и масляная пленка растянулась вниз по течению на несколько километров.
Хотя и не было реальной угрозы затопления ближайшего к плотине города Саяногорска, его жителей охватила паника, многие горожане в спешке собрали вещи и уехали подальше от места аварии. В городе исчезла мобильная и интернет-связь... Люди бежали в магазины и закупали продукты – хлеб, соль, макароны, – словно готовились к  осадному положению. Неспокойно было и в столице Хакасии – Абакане, расположенном в 90 километрах от Саяно-Шушенской ГЭС. Многие предприятия остановились, на автозаправках образовались огромные очереди. Люди начали выезжать из города на возвышенные места, и вокруг Абакана были разбиты палаточные городки.
Саяно-Шушенская ГЭС – основной поставщик энергии в регионе,  поэтому остановка станции привела к серьезным перебоям. Подача электричества была ограничена на такие промышленные гиганты, как Новокузнецкий металлургический комбинат, Западно-Сибирский металлургический комбинат, на шахты «Кузбассразрезугля», а также на Саянский, Красноярский, Новокузнецкий и Хакасский алюминиевые заводы. Начался энергетический коллапс.

А был ли «брат Ибрагим»?
Уже в первые часы после аварии член правления ОАО «РусГидро» Борис Богуш в интервью заявил, что не исключает вероятности совершения на Саяно-Шушенской ГЭС террористического акта. Хотя специалисты-взрывотехники ФСБ не обнаружили следов взрывчатых веществ на месте аварии, версия теракта получила распространение. Наводило на размышление также и то, что катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС практически совпала по времени с террористическим актом в Назрани. Здесь около 9 часов утра 17 августа смертники на автомобиле «ГАЗель» ворвались во двор здания РУВД, где происходило построение личного состава, и привели в действие взрывное устройство.
Через несколько дней после аварии некий Джамаат русских мусульман «Муваххидун ар-Руси» объявил, что берет на себя ответственность за «диверсию на Саяно-Шушенской ГЭС». В заявлении исламистов, распространенном в Интернете, говорилось, что диверсия направлена «против российского оккупационного режима»: «Операция готовилась несколько месяцев. Наш брат Ибрагим (русский мусульманин) был внедрен в рабочий персонал ГЭС. В течение нескольких месяцев он досконально изучил все слабые точки объекта и определил точное место удара. При проведении диверсионной операции нами не была использована взрывчатка. Необходимое оборудование для проведения диверсии было занесено на территорию ГЭС под видом строительно-ремонтных принадлежностей», – говорилось в заявлении.
С версией теракта категорически не согласен глава Ростехнадзора Николай Кутьин, который отметил, что действительно в первую очередь рассматривалась возможность аварии в результате теракта, потому что «никто не мог предположить в первый момент, как сам мог взлететь агрегат такой массы в воздух на 14 метров. Мы глубоко изучили все, что касается этой версии. Никаких следов и никаких возможностей совершения теракта там не было выявлено», – подчеркивает Николай Кутьин.

По Нурекскому сценарию — дважды в одну реку
В 1983 году авария точно по такому же сценарию, как на Саяно-Шушенской станции, произошла на Нурекской ГЭС, расположенной на реке Вахш в Таджикистане. Эта станция, которая возводилась методом Всесоюзной ударной комсомольской стройки, была введена в эксплуатацию в 1972 году. Высота плотины Нурекского водохранилища составляет 300 метров (это на 60 метров выше Саяно-Шушенской), и она по сей день остается самой высокой насыпной плотиной в мире. На Нурекской ГЭС точно так же, как и впоследствии в Хакасии, сорвало шпильки креплений с крышек гидроагрегатов, турбина взлетела на воздух, и в результате полного затопления и разрушения машинного зала погибли 75 человек. Но об этой катастрофе в Советском Союзе никто так и не узнал, как, впрочем, и о большинстве техногенных катастроф. Министерство энергетики СССР засекретило информацию об аварии в Таджикистане. Именно из-за обстановки строжайшей секретности, которая окружала эту аварию, специалисты не смогли проанализировать причины катастрофы и принять меры к предотвращению подобных ЧП на других гидроэлектростанциях. Крупный специалист в области гидроэнергетики, главный инженер «Спецгидроэнергомонтажа» Владимир Колосов (Узбекистан) размышляет в интервью ИА «Регнум»: «Возможно, сравнивать недавнюю трагедию на Саяно-Шушенской ГЭС с ЧП, произошедшим 26 лет назад на Нурекской ГЭС в Таджикистане, не совсем корректно по масштабам и последствиям. Но ведь причины этих аварий во многом схожи! Что же произошло тогда на станции, которая отмеряет сегодня третий десяток лет эксплуатации? По данным специалистов, на крышке турбины агрегата 1 Нурекской ГЭС из 72 болтов 31 гайка и 19 шпилек были повреждены. Это повлияло на ослабление герметичности, что повлекло за собой протечку и аварийное поступление воды в шахту турбины. Благодаря автоматике и оперативности персонала, работавшего в тот период, удалось закрыть шаровой предтурбинный затвор и остановить подачу воды на аварийный агрегат. Из-за режима секретности материалы ЧП на Нурекской ГЭС не попали ко многим специалистам, и они не смогли правильно оценить ситуацию. Более того, нет уверенности, что специально разработанные мероприятия по устранению последствий этого происшествия и обеспечению дальнейшей безопасной работы были доведены до эксплуатационного персонала других станций и приняты на вооружение специализированными ремонтными и монтажными подразделениями. Нет уверенности и в том, что результаты аварии были правильно оценены и осмыслены, что должно было найти отражение в оперативном внесении соответствующих поправок и изменений в нормативные и ведомственные документы, а также учтены в инструкциях по эксплуатации. Хотя глава Ростехнадзора не утверждает, что снятие грифа секретности с материалов об аварии на Нурекской ГЭС могло бы предотвратить катастрофу 2009 года на Енисее, мы думаем, что завеса тайны и стала одной из основных ее причин.
Более того, за 18 лет независимости России мож-
но было позаботиться о рассекречивании материалов аварии, передать их специалистам, которые смогли бы правильно оценить ситуацию и принять соответствующие меры». Словом, не нужно слишком увлекаться сравнением катастрофы в Хакасии с аварией на Нурекской ГЭС, тем самым, пытаясь найти виновников трагедии в советском прошлом... Ведь ошибки можно было исправить.

Потоп после нас
Опубликованный Ростехнадзором акт технического расследования причин аварии – это рассказ о том, как станция пришла к тотальному износу своих мощностей. Основной лейтмотив акта – это   «человеческий фактор»... Здесь, в частности, было указано, что бывший глава РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс «…утвердил акт Центральной комиссии по приемке в эксплуатацию Саяно-Шушенского гидроэнергетического комплекса без должной оценки действительного состояния безопасности СШГЭС». От того, что Ростехнадзор назвал виновников катастрофы, прежде всего, – Анатолия Чубайса, легче  никому не стало. Более того, возникла новая проблема – а что, собственно, с ними, с этими виновниками, делать?.. Требовать их  уголовного наказания или общественного «суда чести»?.. Анатолий Чубайс воспринял отчет Ростехнадзора как банальный «наезд» – политическую «заказуху» и травлю. «Эта атака провалится», – убежденно заявил он, используя акт Ростехнадзора как информационный повод лишний раз заявить о себе. «Считаю, что, будучи председателем правления РАО «ЕЭС России» в 2000 году, я был обязан подписать акт приема Саяно-Шушенской станции в эксплуатацию. Станция к тому моменту уже отработала более двадцати лет, – подчеркнул Чубайс. – А работающая станция, не  введенная в эксплуатацию, – это худший из вариантов, который может  быть... Остановить Саяно-Шушенскую ГЭС в то время, в условиях роста потребления электроэнергии, и годами дожидаться прихода инвестиций для замены рабочих колес гидроагрегатов – было бы катастрофой для экономики Сибири и миллионов живущих там граждан».
Как бы кто ни относился к Чубайсу, сделать из него главного виновника катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС было бы, по меньшей мере, странно. В конце концов, не Чубайс ведь принимал решение усилить нагрузку на агрегат, который находился в аварийном состоянии. Однако задумаемся: виноват ли Чубайс?.. Безусловно, виноват. Но отнюдь не в том, что подписал акт приемки Саяно-Шушенской ГЭС. Он виноват как творец той системы управления, при которой энергетическая отрасль, доставшаяся новой России в наследство от СССР, вот уже который год нещадно эксплуатируется на износ. Виктор Кудрявый, заместитель министра энергетики России в 1996 –2003 годах и один из самых жестких критиков реформы энергетики «по Чубайсу», говорит: «Эта авария была не случайной. Если раньше приоритетом российской энергетики была безопасность, то в «эру» Чубайса во главу угла поставили извлечение прибыли. И добро бы, если бы эта прибыль хоть как-то расходовалась на ремонт. Мой коллега профессор Василий Платонов подсчитал, что в период 1998-2005 годов на ремонт и обновление ресурсов в энергетике могло бы пойти 39,5 миллиарда (!) долларов. Эти деньги были получены от потребителей. В том числе и благодаря повышению в несколько раз тарифов в указанный период. Однако, согласно исследованию Платонова, они пошли вовсе не на ремонт, а на создание более тысячи (!) коммерческих структур в энергетике. В каждой из этих структур были предусмотрены десятки менеджеров с гигантскими зарплатами. Деньги просто разбазарили. Если бы эти миллиарды все-таки ушли по назначению, наша страна на ближайшие 10-15 лет решила бы проблему обновления устаревшего оборудования во всех отраслях электроэнергетики. Но если ремонт и велся, то это все равно была своего рода утечка средств. Работы в этой сфере стали предельно криминальными, откаты в 30-40% стали обычным явлением».
Комиссия Государственной думы России по расследованию причин аварии пришла к выводу, что последний ремонт на злополучном втором гидроагрегате Саяно-Шушенской ГЭС производился не в том объеме, на который была предоставлена документация, хотя выделенные финансы были истрачены полностью. Проще говоря, отпущенные на ремонт деньги ушли «налево», осели в чьих-то карманах...
Впрочем, об этом еще Николай Михайлович Карамзин в свое время хорошо высказался: «Воруют...»
Кроме того, оказалось, что злополучную вторую турбину ремонтировала фирма «Гидроэнергоремонт», учредителями которой были все бывшие и действующие руководители Саяно-Шушенской ГЭС, а также их родственники. Не ГЭС, а прямо-таки семейный подряд получается!.. Когда тендеры на ремонт выигрывают «свои» фирмы, то, конечно, главным становится не качество работы, а возможность «перекачивать» финансы.
Прибыль как можно скорее – вот главная стратегия монополистов энергетического рынка. И незачем тратиться на новое оборудование, на обеспечение безопасности, о которой российские топ-менеджеры думают в последнюю очередь. Из энергетики выжимают все деньги до последней копейки, как воду – из мокрого белья. А завтра?.. После нас – хоть потоп. И потоп на Енисее действительно случился «после Чубайса». «Главная причина аварии – в том, что станцию просто загоняли, из нее выкачивали деньги, вот и все», – считает журналист  Михаил Афанасьев. И здесь с ним, пожалуй, трудно не согласиться.

Версия Афанасьева
В то время, когда все средства массовой информации давали в эфир сюжеты о ходе спасательной операции на Саяно-Шушенской ГЭС, только один журналист рискнул высказать альтернативную точку зрения, даже более того – он обвинил спасателей в том, что они  преднамеренно не приходят на помощь людям, которые находятся в «воздушных мешках» на затопленных участках гидроэлектростанции. «18 августа родственники пострадавших и числящихся пропавшими без вести обратились к депутату Городского совета в Саяногорске, где произошла эта авария, – говорит главный редактор интернет-журнала  «Новый фокус» Михаил Афанасьев. – Они сказали, что хотя и не  знают, кто там остался жив, но доносятся стуки, чтобы их спасли. Они предложили решение: закрыть Саяно-Шушенскую ГЭС и открыть Майнскую ГЭС, чтобы вода ушла из машинного зала. Но так как власть не обратила внимания, они обратились к прессе через своего депутата. Этот депутат – Григорий Назаренко – обратился ко мне с предложением написать об этом, я согласился, но сказал, что мы  должны быть готовы к тому, что нас посадят».
О том, что на ГЭС остались в живых люди, которые сообщают о своем нахождении с помощью стуков (почти как моряки затонувшей подводной лодки «Курск»), родственники якобы узнали от водолазов, которые живут в том же поселке Черемушки, что и большинство погибших. 20 августа 2009 года отдел дознания УВД по Абакану возбудил против Михаила Афанасьева уголовное дело по статье 129 Уголовного Кодекса Российской Федерации («Клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого преступления»). Накануне вечером у журналиста были изъяты «орудия преступления»: ключи от квартиры, мобильный телефон и системный блок. Журналиста обвинили в том, что 18 августа он, «обладая достоверной и официальной информацией о том, что на Саяно-Шушенской ГЭС идут непрерывные работы по ликвидации последствий аварии и принимаются все необходимые меры по поиску без вести пропавших людей, распространил в интернет-журнале «Новый фокус» заведомо ложные сведения, порочащие честь, достоинство и подрывающие деловую репутацию руководства республики и ГЭС».
Впоследствии начальник Сибирского регионального поисково-спасательного отряда Александр Кресан подтвердил, что спасателям действительно удалось найти под водой двух сотрудников станции, которые находились в так называемых «воздушных мешках».
Вообще реакция официальных лиц на публикации Афанасьева оказалась чересчур нервозной. Стали бить из пушки по воробьям. Глава МЧС России Сергей Шойгу заявил, что Михаил Афанасьев должен извиниться перед спасателями, которые вели работы на ГЭС в первые дни после аварии. По данным министра, сообщение журналиста о выживших появилось уже после того, как сотрудник службы Александр Барковский, услышавший из-под завалов стук, спас одного человека. Сразу после этого спасатели обследовали всю территорию машинного зала станции и нашли еще одного выжившего – об этих людях, очевидно, и говорил Александр Кресан. А  информация о том, что выжившие люди стучат, а их не спасают, начала распространяться, по словам Сергея Шойгу, спустя два дня после этого. В интервью на «Эхо Москвы» Шойгу сказал про Афанасьева: «Он мне абсолютно безразличен. Я не кровожадный человек, и Бог ему судья... Но он должен набраться мужества и сказать: «Извините, ребята, я солгал, я оклеветал вас...»»
Уголовное дело против Афанасьева очень быстро закрыли за отсутствием состава преступления. Кажется, все успокоились.

Дореформировались...
Об аварийном состоянии плотины ГЭС было известно давно. Специалисты предупреждали, какими катастрофическими последствиями чреваты прорывы плотины, хотя собственники ГЭС – и  РАО «ЕЭС России», и «РусГидро» бодро заявляли, что ситуация под контролем... О том, что станция находится в запущенном состоянии, и ее оборудование катастрофически изношено, в частности, говорил председатель Счетной палаты России Сергей Степашин. К нему тоже не стали прислушиваться. Дескать, состояние ГЭС – это частное дело  собственника станции, компании «РусГидро», и государству сюда вмешиваться не следует.
Как это ни прискорбно, авария на Саяно-Шушенской ГЭС стала итогом реформирования российской энергетики. Преобразованные в процессе чубайсовской реформы в акционерные общества энергокомпании сконцентрировались исключитель¬но на получении прибыли, забыв о безопасности и модерни¬зации. «Нам нужно обязательно сделать из этой катастрофы очень серьезные выводы, касающиеся нашей текущей жизни и наших планов на будущее», – подчеркнул Президент России Дмитрий Медведев и добавил «Я сейчас говорю не о при¬чинах аварии. Но всем понятно мы во многом последние годы жили за счет того наследства, которое получили из Советского Союза. На этом наследстве мы производили электроэнергию, создавали новые предприятия. И, в конечном счете, эта тема для нас сейчас является самой главной, самой важной, самой ключевой. Я имею в виду то, к чему мы придем в будущем, ка¬ким образом мы видим свою страну какие решения по модер¬низации страны, мы должны принять, чтобы выстроить планы по технологическому переоснащению нашего государства».
Однако слова президента, похоже, тоже не восприняты всерьез, никто не говорит о смене энергетической стратегии, развивающейся по-прежнему «по Чубайсу».
Никаких системных преобразований, по видимому, в от¬расли не готовится. Сегодня стало очевидно, что возможности государства контролировать безопасность на таких стратеги¬чески важных объектах, как электростанции, свелись к минимуму. А все попытки такого контроля будут истолкованы бизнесом как «наезд», рейдерский захват, нарушение прав собственников, вообще как «нерыночные» методы работы.
Может быть, сегодня пора задуматься о том, что контроль за энергетической отраслью должен находиться в руках госу¬дарства, а не частных компаний?

Знаем ли мы вообще, в чьих руках наша безопасность?