Махинации с собственностью, на которые способны родные и близкие

«Вести» продолжают рассказывать истории о квартирных мошенничествах, потому что способов обмануть доверчивое население немало, чем и пользуются аферисты разных мастей.

Интернет кишит рассказами обманутых покупателей недвижимости. И эти рассказы, конечно, поучительны. В то же время они формируют впечатление беспомощности стариков перед ловкостью квартирных мошенников. Но такое впечатление ложно. Конечно, пенсионеров-мошенников гораздо меньше, чем мошенников-риелторов, но все же они есть в этом мире. Уже легендой стала история об одном московском пенсионере, который трижды продал свою квартиру разным людям и трижды в последующем расторг заключенные договоры купли-продажи через суд, вернув только 70 % суммы каждому покупателю. Риелтор в сговоре с пенсионером искал клиентов, продавал им жилье. Однако затем дедушка обращался в суд, требуя отмены сделки. Парадоксально, но каждый раз суд вставал на его сторону, поскольку с точки зрения закона наш предприимчивый старичок имел медицинские показания для признания его неспособным к совершению сделок. И при этом (это всегда учитывается в судебных разбирательствах) хитрый пенсионер не имел иного жилья. В итоге пострадавшие соглашались на возврат хотя бы части суммы, поскольку это было лучшим вариантом, чем потерять вообще все: и квартиру, и деньги.

У нас в городе тоже произошла похожая история.

АЛЕКСАНДРА

«Давай проводить сделку, – попросил «продавец». – Только ждать ее регистрации мне некогда. Деньги нужны тут же для покупки другой квартиры. Ты уж мне выдай их сразу под расписку. Все равно регистрация – это простая формальность».

Настойчивость слегка настораживала. Да и цена показалась заниженной. Но продавец был дедушкой ее мужа.

«Я бы жил в ней, но жена умерла. А одному мне в трехкомнатной неуютно. А квартиру тебе отдаю быстро и дешево. Считай, что за половину рыночной цены. Бери – по документам ведь все в порядке». По документам все было в порядке.

 «Нехорошая квартира!» – подумать бы Александре, в точности по Булгакову, и не связываться, а поискать еще что-нибудь.

Ей, как военнослужащей, от Министерства обороны РФ была предоставлена ипотека на приобретение жилья. Молодая мама с двумя детьми проживала совместно с внуком Игоря Владимировича Ивина, продавца квартиры. Скоро должен был появиться третий ребенок. Казалось бы, чего тут опасаться?

Рассказывает Александра. «В феврале, после того, как мы с Игорем Владимировичем договорились об условиях, он пришел ко мне с предварительным договором купли-продажи однокомнатной квартиры на улице Ларина, заключенным 24 февраля 2016 года. Сказал, что ему срочно требуются деньги на задаток в размере 150 000 рублей. У меня на тот момент была в наличии сумма 900 000 рублей, которые я получила от первого мужа при разводе. Игорь Владимирович, сказав, давай все, все равно ведь это войдет в стоимость твоей будущей квартиры, забрал всю сумму.

И показал этот предварительный договор (имеется в редакции), который они с продавцом выбранной им однушки подписали.

Через некоторое время он вернулся и попросил отдать ему оставшуюся сумму. Я предложила перевести деньги на счет (у меня был счет в отделении «Газпромбанка»). Однако Игорь Владимирович сообщил, что у него есть финансовые обязательства перед одной женщиной (об этом позже), и судебные приставы сразу же этот счет арестуют. (Как оказалось впоследствии, счет в «Газпромбанке» Ивин все же открыл тогда же, в феврале. Только вот совсем с иной целью.)

В этот же день, 24 февраля 2016 года, мы пошли с ним в «Газпромбанк», где я, сняв со счета 1 500 000 рублей, тут же передала их Игорю Владимировичу. Он ушел.

На мой вопрос, когда мы зарегистрируем сделку, он ответил: «Ну, что ты беспокоишься? Свои же люди. Все будет хорошо!»

Однако ни на следующий день, ни через несколько дней он не удосужился подъехать для заключения договора. Я взяла талончик в МФЦ, чтобы все оформить, позвонила ему в очередной раз. Он ответил, что пока не может, потому что завтра срочно улетает в санаторий на лечение. И вернется в начале апреля.

Тут мне стало немного не по себе. Но меня успокаивала мысль, что Игорь Владимирович не посторонний нам и чужой человек.

Затем он позвонил из санатория (?) и сказал, что его лечение затягивается, и что он вернется только в конце апреля. Так вот и получилось, что деньги я ему отдала в феврале, а договор мы подписали в апреле, при этом Ивин поставил свою подпись только под договором, но не под записью, что деньги он получил полностью. Можно, конечно, предположить, что сделал он это намеренно. Теперь суды ссылаются, в том числе, и на это несоответствие. Да, кстати, когда мы отдали документы в МФЦ, через некоторое время мне позвонил специалист центра и сообщил, что регистрация сделки приостановлена, потому что нет копии поквартирной карточки с информацией о прописанных в квартире. Мы с Ивиным вместе отнесли в МФЦ эту карточку, причем мне он ее не показал. А в итоге меня ждал «сюрприз»: через полгода оказалось, что он не выписался из квартиры, как обещал. На мои просьбы выписаться и забрать вещи он стал реагировать странным образом. В какой-то момент он, не выбирая выражений, сообщил, что и не собирается выписываться, и вообще квартира останется за ним».

На вопрос, как могла взрослая, разумная женщина вот так запросто отдать немалую сумму практически незнакомому человеку, Александра поясняет: «Я долгое время работаю в воинской части, мой папа – военный моряк, офицер, служил на подводной лодке. К нам постоянно приходили его сослуживцы. У меня и сегодня много знакомых военных. Я считаю, что ни один из них не способен на какой-то гадкий поступок. И для меня честь российского военного офицера – это не пустые слова. Я и представить не могла, что такой представительный пожилой человек, полковник ФСБ в отставке пойдет на такой гнусный обман. Мне это просто не пришло в голову! Как такое вообще могло случиться?!»

Не сумев договориться с Ивиным, Александра подает иск в суд.

7 ноября 2016 года суд решает «признать Ивина Игоря Владимировича утратившим право пользования жилым помещением по адресу: […]. Обязать Ивина И. В. вывезти принадлежащее ему имущество из квартиры в течение 10 дней со дня вступления настоящего решения в законную силу».

Однако «бедный» пенсионер оказался не лыком шит и тоже обратился в суд со встречным иском о расторжении договора купли-продажи квартиры и восстановлении прав собственника. В обоснование иска сослался на то, что стоимость спорного недвижимого имущества была определена в договоре в размере 1 500 000 рублей, однако в действительности между сторонами существовала иная договоренность с условием приобретения ему другого жилья за 2 520 000 рублей. А указание в договоре иной продажной суммы обусловлено якобы просьбой Александры. И якобы только для беспрепятственной регистрации сделки он написал на бланке договора купли-продажи квартиры (который, кстати, подписал), что сумма по договору им получена, однако не засвидетельствовал эту информацию своей подписью.

Здесь стоит, наверное, обратить внимание на одно обстоятельство. Сделка была, как и положено, зарегистрирована в Росреестре. Документы Александра вместе с Ивиным подавала в МФЦ. Почему ни у сотрудника МФЦ, ни у специалистов Росреестра не возникло вопроса в отношении отсутствия подписи Ивина под записью в договоре купли-продажи квартиры о том, что сумма по договору им получена полностью, претензий не имеется? Значит ли это, что подписи в графе «продавец» достаточно? Почему тогда суд не удовлетворился наличием только одной подписи Ивина – под текстом основного договора? По нашему мнению, виновными, что Александра сегодня с тремя детьми осталась без жилья и без денег, следует признать, в том числе, нерадивых работников вышеуказанных структур. Ведь в их административных регламентах есть четко прописанные правила, в соответствии с которыми эти сотрудники должны действовать.

«4.2.5. Этап приема запросов включает в себя следующее:

 г) Специалист проверяет полноту представленных заявителем документов, необходимых для оказания услуги, их соответствие требованиям соответствующего административного регламента предоставления, а именно:

– документы в установленных законодательством случаях нотариально удостоверены, скреплены печатями, штампами, имеют надлежащие подписи сторон или определенных законодательством должностных лиц;

– тексты документов написаны разборчиво, наименования юридических лиц – без сокращения, с указанием их мест нахождения;

– в документах не должно быть подчисток, приписок, зачеркнутых слов и иных не оговоренных в них исправлений;

– документы не должны иметь серьезных повреждений, наличие которых не позволяет однозначно истолковать их содержание».

В результате такой безответственности и безалаберности чиновников у господина Ивина возникла возможность настаивать, что он «не получил причитающихся ему по договору денежных средств в каком бы то ни было размере, и в настоящее время, будучи человеком преклонного возраста, остался без жилья и возможности приобрести таковое».

Суд не стал вдаваться в подробности и решил, что раз под этим текстом Ивин не подписался, значит, оплата квартиры ему не произведена. А «допущенное нарушение имеет существенный характер и является основанием для расторжения договора купли-продажи в судебном порядке на основании ст. 450 ГК РФ».

При этом полученное Александрой по сделке «недвижимое имущество по своей правовой природе является неосновательным обогащением, которое подлежит возврату в собственность Ивина И. В.».

Доводы адвоката Александры о том, что при регистрации перехода права собственности от продавца к покупателю у уполномоченного представителя регистрирующего органа не возникло сомнений относительно исполнения договора, в связи с чем оснований для удовлетворения иска не имеется, суд нашел несостоятельными. Кстати, управление Росреестра по Камчатскому краю явку представителя в суд не обеспечило. Хотя ситуация возникла, в том числе, и по вине его сотрудников.

Судом не была также удовлетворена просьба (в случае удовлетворения исковых требований Ивина) сохранить за Александрой и ее детьми право пользования спорной квартирой до 1 июня 2018 года, поскольку молодая женщина в настоящее время не работает, находится в отпуске по уходу за ребенком, алименты на содержание детей не получает, иного жилого помещения на праве собственности не имеет, а ее ежемесячный доход состоит из пособий на детей. Решение: «Выселить С. Александру Анатольевну, несовершеннолетних Х. Маргариту Сергеевну, Х. Алену Сергеевну, С. Арину Игоревну из жилого помещения, расположенного по адресу: […].

Сегодня молодая женщина вынуждена снимать жилье. Отдел опеки и попечительства Управления образования администрации Петропавловск-Камчатского городского округа также своего представителя в суд не направил, просил рассмотреть дело в его отсутствие. Уполномоченный по правам ребенка в Камчатском крае господин Тюменцев в ответ на обращение Александры сообщил, что ей «…разъяснено право обратиться с заявлением в органы прокуратуры […]», а «…Уполномоченным приняты все возможные меры в рамках полномочий, направленные на восстановление Ваших жилищных прав и жилищных прав Вашей семьи».

И еще одна странность: почему-то ни один судья, кроме Т. Демьяненко, не принимает во внимание то обстоятельство, что во всех постановлениях полицейских имеется информация, которую Ивин вначале заявлял сам, а именно: «Я продал квартиру за 1 500 000 рублей. А 2 000 000 мне не выплатили» (?). То есть полтора миллиона он все же получил с этой сделки. Не говоря уже о тех 900 000, которые отдала ему Александра без всякой расписки. Путается Ивин также, называя общую сумму сделки, – то 3 500 000, то 2 500 000 рублей. Значит ли это, что для суда не имеет значения, что Александра не проверила наличие подписи под распиской в получении денег, но принимается во внимание заявление Ивина, что под постановлением полицейского следователя (где написано, что деньги он все же получил) он расписался, не читая?

В тексте претензии (имеется в редакции) в адрес Александры также написано: «Согласно договору вы должны были выплатить денежные средства в размере 2 520 000 рублей либо выплатить мне денежную сумму в размере 1 500 000 рублей, а также приобрести на мое имя однокомнатную квартиру. В связи с тем, что по настоящее время вы не выполнили условия нашей с вами договоренности, прошу расторгнуть добровольно заключенный между нами договор и вернуть мне необоснованно полученную вами квартиру. В свою очередь обязуюсь вернуть вам выплаченные мне денежные средства». То есть выплаченные средства все же были?

Однако в исковом заявлении Ивин заявляет, что никаких денежных сумм от ответчика ни в тот момент, ни в настоящее время не получил.

Не стоит, наверное, задаваться вопросом: почему в одних случаях суд решает, что передача денег состоялась, а в других – аналогичных – нет?

И никто не поинтересовался, откуда у бедного пенсионера, живущего в социальном приюте, оставшегося без средств к существованию, обманутого «коварной» матерью трех детей, деньги на приобретение в марте того же, 2016, года (то есть практически сразу, как ему «не выплатили» деньги за квартиру) средства на приобретение «Тойоты-Хай-Люкс-Сурф» (сделка зарегистрирована в ГИБДД 11 марта 2016 года (документ имеется в редакции), которую несколько позднее пытается продать через газету «Срочно» за 1 500 000 рублей.

Нам также удалось узнать, что прыткий пенсионер от ФСБ, который, по информации адвокатов, то орал на них в суде, что сотрет их в порошок, то претворялся немощным больным стариком, которого вот-вот хватит удар, просил водички и приостановить процесс, был участником еще одного судебного процесса.

В 2007 году Наталья С. обратилась в суд с иском к Ивину И. В. о взыскании денежных средств в сумме 755 750 рублей, мотивируя свое требование тем, что 28 июня 2007 года она выдала на его имя доверенность на право управления и распоряжения ее автомобилем, по условиям которой Ивин И. В. должен был продать его за 25 000 долларов США. Поскольку впоследствии автомобиль им продан не был, она направила в адрес Ивина уведомление об отзыве ранее выданной доверенности. Однако на просьбы вернуть ей указанный автомобиль Ивин И. В. долгое время уклонялся. Через некоторое время, узнав о том, что принадлежащий ей автомобиль 29 июня 2007 года снят Ивиным с регистрационного учета и продан, Наталья Олеговна потребовала передать ей деньги. Но Ивин заявил, что он уже передал ей денежные средства через своего родственника.

В судебном заседании было установлено, что «по истечении месяца со дня выдачи истцом на имя ответчика доверенности последний, вводя истца в заблуждение по поводу совершения сделки купли-продажи принадлежащего ей на праве собственности автомобиля, денежные средства, полученные за его продажу, ей не возвратил.

Руководствуясь ст. ст. 194-199, 233-237 ГПК РФ, суд решил: Исковые требования С. Натальи Олеговны удовлетворить. Взыскать с Ивина Игоря Владимировича в ее пользу денежные средства в размере 755 750 рублей 00 копеек […]». Такой вот непростой оказался дедушка. Но в тот раз отвертеться хитрому пенсионеру не удалось.

К сожалению, в последнем случае Ивин оказался изворотливее (или судья менее профессиональным) и все-таки отобрал у многодетной семьи с тремя детьми квартиру, которую сам же и продал этой семье. Совершенствуется, видимо, набирается определенного опыта…

Накануне покупки жилья на вторичном рынке большинство покупателей, надеясь сэкономить на сделке, не особо тратятся на проверку юридической чистоты квартиры и полностью полагаются на защиту государственных органов, оформляющих покупку. А зря.

Как показывает судебная практика, ответственность за неблагоприятные последствия халатного отношения к оформлению документов и их проверке лежит именно на покупателе. И в случае мошенничества или другого обмана никто, включая государство, зачастую компенсировать убытки или возмещать расходы, связанные с потерей купленной квартиры или потраченных на нее средств, обманутому несостоявшемуся собственнику не будет. Надеемся только, что в нашем случае суд все же разберется во всех хитросплетениях этой истории.

Татьяна СТЕПАНОВА