Массовая сдача в плен неонацистского отребья и примкнувших к ним военнослужащих Вооруженных сил Украины в Мариуполе показательна сама по себе. «Укропы» хотят выжить любой ценой. Они пытаются прикинуться поварами, военнослужащими, непосредственно не участвующими в боестолкновениях на переднем крае. Можно ли считать, что они сдались в плен добровольно? Думаю, нет. У большинства из них руки по локоть в крови гражданского населения Донбасса. Они прикрывались детьми, женщинами, стариками, как живым щитом. Для них население Донбасса, так же как и россияне, – это не люди, и поэтому их можно спокойно пытать и убивать.
Мне трудно судить о деталях специальной военной операции на Украине ввиду того, что я не обладаю полной информацией, но знаю одно: мы побеждаем и победим. Могу лишь высказать свои впечатления от многочисленных интервью плененного бандеровского отребья «Сделанные в Мариуполе».
Во-первых, бросается в глаза, что все они без акцента говорят по-русски. Учитывая, что их возраст колеблется от 25 до 40 лет, можно предположить, что они выросли в русскоговорящих семьях, где русский язык был основным. Возраст их родителей в среднем перевалил 50-летний рубеж, значит, они еще застали Советский Союз и учились в советских школах. Подумайте, какая страшная метаморфоза произошла с этими людьми, если они вырастили убийц и садистов, вколотив в сознание молодых неонацистских ублюдков, что «хороший русский – это мертвый русский». Зачем мы берем в плен эту неонацистскую шваль? Они сражаются до последнего патрона, а, попав в плен, говорят, что вели себя неправильно по отношению к гражданскому населению и нашим военнопленным, пытая и убивая их. Вся мариупольская группировка «укропов», полагаю, заслуживает смерти.
Во-вторых, допустим мы осудим этих военнопленных на длительные сроки тюремного заключения. Отсидев 15 лет, они вернутся домой еще зрелыми мужчинами, будут также убивать русских и украинцев, которые симпатизируют России. Или мы надеемся перевоспитать это зверье, сделать их лучше?
В-третьих, странно выглядит, что бойцы Луганской и Донецкой народных милиций берут в плен бандеровскую сволочь из нацбатальонов, – они же обещали оттуда пленных не брать? Неонацистские звери не считают нас за людей, убивают, пытают и мучают своих же соотечественников – мирных жителей. А мы им в ответ: получите наше гуманное отношение, еду, медицинскую помощь и т. п.
В-четвертых, на лицах военнопленных «укропов» нет раскаяния. Они сами не скрывают, что сдались не добровольно, а вынужденно. Подонки воспринимают наш гуманизм как слабость и презирают нас за это еще больше.
В-пятых, если нужно передавать военнопленных мариупольской группировки ВСУ в Российскую Федерацию, то только для того, чтобы получить от них нужную информацию, а потом вернуть в ДНР и ЛНР для публичной казни, как когда-то казнили гитлеровцев с их приспешниками, но никак не для более комфортного содержания этих упырей.
Мы имеем дело с двумя поколениями отравленных ненавистью к России нелюдей. Отдадим себе отчет, что перевоспитать их при столь яростном противостоянии всей западноевропейской идеологической пропаганде против всего русского, – задача невыполнимая. В наших силах разделить Украину на отдельные республики юго-востока, имеющие собственные вооруженные силы, органы управления, проводящие пророссийскую политику. Полагаю, Киев должен быть лишен статуса столицы. Там, где еще хотя бы немного теплится понятие русского мира, славянского братства, нужно присутствовать России и помочь возродиться всему русскому. Западные же области Украины должны быть демилитаризированы, т. е. не иметь вооруженных сил. Я с трудом представляю себе, как можно денацифицировать пробандеровское население, например Львовской или Ивано-Франковской областей, где вместо одной отрубленной неонацистской головы вырастет три других. Без физического уничтожения активных неонацистов не будет реальной денацификации.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ