(Продолжение. Начало «В» от 30.11.2022, от 07.12.2022, 14.11.2022)
Кровавые крестины
Всем хорошо известен памятник Ивана Мартоса, посвященный Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, установленный на Красной площади в Москве. Надеюсь, что сегодня даже школьники знают о великих заслугах перед Отечеством людей, в честь которых возведен монумент. С именами Минина и Пожарского связано формирование народного ополчения, которому удастся совместно с силами Дмитрия Трубецкого разбить в августе 1612 года на подступах к Москве войско Речи Посполитой гетмана Яна Ходкевича и освободить затем от поляков и запорожских казаков русскую столицу.
Считается, что победа Минина и Пожарского под Москвой знаменует окончание в стране Смутного времени. Его бурные и кровавые события едва не привели к исчезновению России как государства. Война с иностранными интервентами, запорожскими и донскими казаками, их местными последователями, впрочем, продолжится до 1618 года.
Но в школьном курсе истории не упоминается имя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, который еще за три года до формирования ополчения Мининым и Пожарским был близок к тому, чтобы вернуть в страну мир и порядок. Вот только правящей династией в России, судя по всему, тогда стали бы стали Шуйские, а не Романовы.
Но зависть и злоба ближайших родственников оказалась той угрозой, которой безмерно талантливый русский полководец рассмотреть не сумел…
12 марта 1610 года Москва триумфально встречала Михаила Скопина-Шуйского. Молодой, почти юный воевода одержал несколько блестящих побед над поляками и войсками Лжедмитрия II, снял угрозу захвата столицы интервентами и самозванцами. Четырнадцать месяцев назад Скопин-Шуйский покидал Москву в сопровождении всего полутора сотен всадников, а вернулся во главе войска, которое насчитывало не менее 30 тысяч кавалерии и пехоты с сильной артиллерией, значительную часть которой составляли пушки, захваченные у поляков.
Вскоре после возвращения воеводы в Москву, в апреле, князь Иван Воротынский просит Скопина-Шуйского стать крестным отцом его сына и приглашает на устроенный по этому поводу пир. На нём чашу с вином молодому воеводе подносит крестная мать младенца, жена дяди Михаила Васильевича и его давнего недоброжелателя Дмитрия Шуйского – Екатерина, дочь главного экзекутора Ивана Грозного Малюты Скуратова. Уже вскоре после выпитого молодой полководец едва мог сидеть без посторонней помощи. После того как у Скопина-Шуйского пошла кровь из носа, его отвезли домой. Две недели молодой организм боролся со смертью. 26 апреля воевода скончался.
В союзе с Делагарди
Он прожил всего 23 года. Возраст невероятный для полководца, выдвинутого из боярской среды. Первые победы Скопин-Шуйский одержал, когда ему не исполнилось и 20 лет. В 1606 году его дядя Василий Шуйский, после убийства Лжедмитрия I избранный боярской верхушкой царем Василием IV, посылает племянника подавить восстание Ивана Болотникова.
В октябре того же года войска юного воеводы, одержав победу над повстанцами, заставляют их идти к Москве дальней дорогой, что дает время боярскому царю подготовить город к осаде. Решающее сражение между правительственными силами и восставшими состоялось под стенами столицы в декабре 1606 года. Полк Скопина-Шуйского сыграл одну из решающих ролей в разгроме восставших.
Перед тем как Василий IV поручит племяннику заключение союзнического договора со шведами, юный воевода успеет несколько раз отличиться в боях против Лжедмитрия II. С ответственной миссией на северо-запад Михаил Скопин-Шуйский, как уже говорилось, в сопровождении 150 всадников выедет зимой 1609 года из осажденной Москвы. Практически все дороги, все населенные пункты, вплоть до Новгорода, уже захватили поляки с союзными им украинскими и донскими казаками и отряды самозванца. Московскому воеводе удается без потерь добраться до Выборга, где он от имени царственного родственника подписывает со шведским королем Карлом IX договор об оборонительном союзе против Польши.
Россия отказывалась от притязаний на земли Ливонии, передавала скандинавам крепость Кореллу с уездом, а взамен получала пятитысячный отряд иностранных наемников во главе с Якобом Делагарди.
С ним и выступил Скопин-Шуйский в поход, конечной целью которого являлось снятие осады с Москвы. В пути к нему начали присоединяться, как тогда говорили, «охочие люди», иными словами, добровольцы. Особенно отряд усилился в Новгороде. Здесь к нему примкнули служивые дворяне и местные стрельцы.
Лжедмитрий II, узнав, что племянник царя собирает на севере силы, направил против него сильный отряд польского ротмистра Яна Керзожицкого. Скопин-Шуйский вначале отбил его нападение под Новгородом, а затем, настигнув 29 мая отступающего противника под Торопцом, окончательно разбил противника.
Менее чем через месяц, 17 июня, русско-шведское войско наносит поражение в районе Торжка полякам Александра Зборовского. Михаил Скопин-Шуйский последовал вслед за отступившим неприятелем к Твери. Вести о победах молодого воеводы быстро распространялись по российским просторам, вербуя ему всё новых сторонников. К Твери Скопин-Шуйский привел уже почти 20 тысяч ратников. Здесь сражение с также пополнившимися войсками Зборовского длилось трое суток. В результате поляков после искусного обходного маневра Скопина-Шуйского удалось опрокинуть.
Молодой воевода горел желанием продолжить путь к Москве, но забастовали шведы. Они требовали остановки на длительный отдых в Твери, а также выплаты денег, которые Москва, вопреки клятвенным заверениям, воеводе не прислала. Скопин-Шуйский, в свою очередь, понимал, что длительная задержка позволит его многочисленным противникам объединиться, и он лишится возможности уничтожать их поодиночке.
За московским воеводой последовала только тысяча шведов. Скопин-Шуйский использовал их для активного обучения русских ратников «иноземному строю». Особый упор при этом делался на противодействие пехоты тяжелой кавалерии. Часть требовавших отдыха шведов частично вернулись на родину. Оставшиеся при Делагарди силы перекрыли дороги, ведущие в Новгород, чтобы не допустить туда противника.
Следующая встреча Скопина-Шуйского с поляками состоялась у Калязина, к которому подошел 12-тысячный отряд Яна Сапеги, который до этого безуспешно осаждал Троице-Сергиеву Лавру. Усилил литовского гетмана уже известный нам пан Зборовский. Он привел запорожских и донских казаков.
Несмотря на то, что к этому времени Скопин-Шуйский получил подкрепление из Костромы и Ярославля, численный перевес оставался на стороне противника. Молодой воевода вновь продемонстрировал полководческий талант. Он вначале, заманив передовой отряд тяжелой кавалерии Яна Сапеги в болото, уничтожил его, а затем, выдержав в обороне семь польско-казацких атак, нанес противнику неожиданный удар и обратил его в бегство.
Тем временем, откликаясь на призыв Скопина-Шуйского, прислали деньги из Соловецкого, Печенского, Устюжского, Спасо-Прилуцкого монастырей. Богатые купцы Строгоновы направили воеводе не только серебро, но и ратных людей. Узнав, что у Скопина-Шуйского появились средства, к нему вернулся Делагарди. Русского воеводу и шведского генерала победоносный поход свяжет крепкой дружбой. К сожалению, продлится она недолго.
Повсюду, где появлялись отряды Скопина-Шуйского, они одерживали победы. Воевода освободил Переславль-Залесский и Александровскую слободу. На Скопина-Шуйского двинулись объединенные силы поляков и Лжедмитрия II во главе с Яном Сапегой, Александром Зборовским и Романом Рожинским. Противник после тяжелого и кровопролитного боя, понеся большие потери, отступил.
Скопин-Шуйский и Делагарди продолжили путь к Москве. Они шли не торопясь, создавая по дороге засечные укрепления на тот случай, если военная удача перестанет им благоволить и придется отступать.
Потерпев несколько поражений подряд, Сапега, опасаясь окончательного разгрома, снял осаду с Троице-Сергиевой лавры и отошел к Дмитрову. В феврале 1610 года Скопин-Шуйский нанесет гетману очередное поражение. Сапега спешно отступит к Смоленску. Начали разбегаться войска из тушинского лагеря – основной ставки Лжедмитрия II. Вскоре и он поспешил убраться подальше от Москвы. Осада столицы сошла на нет, в город повезли продовольствие.
Слава о победах Скопина-Шуйского всколыхнула уставшую от войны и разорения страну. В Москве и провинции открыто говорили о том, что в России появился человек, способный достойно нести царский венец. Сам Михаил Скопин-Шуйский абсолютно не демонстрировал стремления потеснить дядю на троне. Но его слава вызывала острое беспокойство царского двора. И даже не столько у самого Василия IV, сколько у его брата Дмитрия Шуйского. В связи с тем, что боярский царь детей не имел, официальный титул наследника престола носил его брат. Дмитрия Шуйского также знали как бездарного полководца, которому не удалось выиграть ни одного серьезного сражения.
Конец боярского царя
В такой обстановке и состоялся триумфальный въезд Михаила Скопина-Шуйского в столицу. Якоб Делагарди, предчувствуя трагическое развитие событий, уговаривал друга поскорее покинуть столицу. Тем более что требовалось срочно двигаться на запад, к Смоленску, который осаждал польский король Сигизмунд II, официально объявивший войну Москве в сентябре 1609 года. Поход наметили на май.
На крестины сына князя Воротынского Михаил Скопин-Шуйский в буквальном смысле отправился из лагеря, где готовил войско к предстоящему столкновению с польским королем…
Весть о смерти молодого воеводы вызвала восстание в столице. Москвичи не сомневались в том, кто стоял за отравлением талантливого полководца. Они разгромили дом Дмитрия Шуйского, но самого царского наследника восставшие не нашли. Впрочем, есть основания говорить, что к смерти Скопина-Шуйского мог приложить руку и боярский род Романовых. Подозрения падают прежде всего на прозванного за редкостное косноязычие Кашей – Ивана Романова – дяди будущего русского царя из новой династии Михаила Федоровича. Боярин Иван Романов сыграет и зловещую роль в призыве поляков в Москву в 1610 году.
Вообще некоторые современные исследователи считают, что интриги клана бояр Романовых во главе с отцом будущего царя – Федором стали причиной появления Лжедмитрия I и последовавших затем трагических событий. Но эта тема отдельного большого разговора…
Войско, вышедшее летом 1610 года навстречу полякам, возглавил Дмитрий Шуйский. Битву с Речью Посполитой, которая произошла у местечка Клушино 24 июня, он, как и все предыдущие сражения, проиграл.
В Москве поражение вызвало очередное восстание. Оно привело к свержению Василия Шуйского. Пришедший к власти боярский триумвират в составе семи человек вначале отправил самого царя и его братьев – Дмитрия и Ивана в монастыри, а затем передал полякам. Шуйских содержали недалеко от Варшавы в Гостынинском замке. В сентябре 1612 года Василий и Дмитрий с интервалом в несколько дней скончались. Часть историков считает их смерти насильственными.
Резонанса известие об уходе из жизни Василия Шуйского и его брата в Москве не вызвало. Боярского царя, мягко говоря, не любили. За ним тянулся длинный след поступков крайне неблаговидных, даже по подвижным меркам морали того времени.
Василию Шуйскому не забыли его роли в деле о смерти царевича Дмитрия Ивановича, причиной которой он под клятвами называл то несчастный случай, то убийство, совершенное по приказу Бориса Годунова.
Уже получив царскую власть, Василий Шуйский организовал эксгумацию останков царевича Дмитрия, захороненного в Угличе, для переноса их в Москву. Согласно официальной версии, при вскрытии гробницы обнаружилось нетленное тело младшего сына Ивана Грозного, что дало основание Русской православной церкви канонизировать его в 1606 году как благоверного царевича Димитрия Угличского. Но народная молва чудо с нетленностью останков объясняла тем, что у некоего сотника купили мальчика такого же возраста, как покойный царевич, и нанесли ему рану, схожую с той, от которой скончался Дмитрий. И, конечно же, не забыли клану Шуйских отравление талантливого воеводы Михаила Скопина-Шуйского.
Владимир СЛАБУКА